Метаморфозы сознания
Шрифт:
Разумеется, люди не поверили чужому. Акванта заперли в одном из помещений станции, приставив к дверям охрану и установив наблюдение. Тот, похоже, воспринимал это как должное. Ренэ немедленно отправил рапорт в Мидгард, и там среагировали так же быстро, прислав Орлову, Гленна и двух солдат, выступавших в роли носильщиков. Расторопность начальства привела Ренэ в восторг.
— Не знаю, что бы мы с ним делали, — говорил он, пока Вика изучала пленника на экране монитора. — Ему же есть-пить надо. Воду мы ему поставили, а подходит ли ему наша еда — один сверхразум знает.
— Мы привезли рыбу, которой они питаются, — отозвался Гленн. — Думаю, придётся потратить немало времени. Док, вы готовы?
— Вполне, — Вика оторвалась от экрана.
Они вошли в комнату-камеру вдвоём — она, в серебристом рабочем комбезе учёных, с прозрачным щитком, прикрывающем лицо, безо всякого оружия, и он — в армейском снаряжении и с автоматом наготове. Вика считала, что эти предосторожности излишни: пленник ведь сдался сам. Зачем ему нападать? А вид солдата мог напугать его и затруднить понимание. Но упрашивать Джеймса было так же бессмысленно, как пытаться уговорить булыжник на дороге.
За ними закрылась дверь. Генрих, инженер станции, собирал привезённую на дикоптере аппаратуру, с помощью которой они пытались говорить раньше. Но сделано это будет только через час.
— Привет, — Вика шагнула вперёд, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче. Только как его воспринимают акванты, если они слышат ультразвук? Может, для них её «привет» всё равно, что рык тигра?
Не пытаясь больше ничего говорить, она показала пленнику два кусочка мела, протянув один ему. Тот осторожно взял его, осмотрел со всех сторон и даже лизнул. Рыбья морда по-прежнему оставалась безучастной.
Вика аккуратно набросала на полу конус, пересекла его плоскостью и с такой же тщательностью построила рядом эллипс.
Аквант с любопытством посмотрел на рисунок.
И больше не сделал ничего.
— То же самое, что и всегда, — прокомментировал Джеймс.
— Помолчите, капитан, — Вика бросила на него укоризненный взгляд. Вечно эти вояки всё комментируют, мелькнуло в голове. Ладно. У неё есть задача. Лучше будет просто забыть об американце.
Почему аквант не отреагировал на конус с эллипсом? Вика знала ответ. Он был очень прост и, наверное, именно потому ускользнул от учёного совета, пытавшегося найти решение.
Аквант просто не знал, что это такое, так же как не знала сама Вика до того, как ей пояснили. Когда-то она учила это в школе, но очень давно. А сколько лет акванту? Изучал ли он вообще когда-то математику? Может, и нет. Может, он просто дикарь.
Тогда почему он должен реагировать?
Глубоко вздохнув, Вика стёрла конус и вновь коснулась гладкого полка мелком. На этот раз она прочертила короткую линию, рядом добавила ещё три, а в конце — четыре.
Глаза акванта вспыхнули. Склонившись над полом, он нарисовал четыре линии, затем ещё четыре, и рядом — восемь. Затем поднял голову и посмотрел на Вику. Та медленно кивнула ему.
— У нас прорыв, капитан Гленн, — сказала она.
Центр контроля биологических угроз, 24 июня. Хелена Моргенсен
Рабочий день уже закончился, но Хелена не спешила уходить домой, изучая данные о последней военной операции на плавучих островах. Ей доставляло искреннее удовольствие учиться чему-то новому, а тем более такому, что прежде было очень далёким и непонятным. Только на работе условия для этого были куда лучше, чем дома.
Но на этот раз засидеться допоздна ей не дали.
— Надеюсь, я не оторвала тебя от чего-то важного, — сказала Снежана, входя в кабинет.
— Ни в коем случае, — Хелена села, борясь с желанием вытащить провода из шеи. Нет, надо устранять эту привычку. — Ты давно не заходила.
— Ещё с Земли, если быть точной, — усмехнулась пилот, садясь на стул. — Извини. Я... ну, в общем, у тебя было много работы, а я моталась по всей Фрейе.
— Пускай. Я не в обиде.
— Ты никогда ни на что не обижалась. Ладно. Я по делу. Личному.
— Делу?
— Угу. Ты ведь знакома с капитаном Гленном? Командиром отряда «Гамма»?
— Да.
— Вот. У меня тут недавно было... в общем, стресс, и он хотел познакомить меня с тобой. Но опоздал, как ты понимаешь. И улетел допрашивать какого-то там очередного акванта... короче, я решила сама зайти. А то с ума сойду от всего этого, — закончила она совсем уж угрюмо.
— Ты уверена? — растерялась Хелена. — Я же не психолог.
— То, что мне нужно, сможешь рассказать только ты. То, что с тобой и мной сделали генетики «Метаморфоза». Только простым языком, потому что я из биологии знаю только про тычинки и пестики. А Келлеру не верю.
— Ну... — ординатор запнулась, вспоминая рассказ Рыжкова и данные с его флэш-карты. — Мне сильно перестроили определённые зоны мозга. Переделали... усилили...
— У меня модификация по линии ускоренного обучения. Запоминание и анализ, — мрачно проговорила Снежана. — Келлер мне рассказывал какую-то хрень про синоптиковую пластичность или что-то в этом роде...
Это слегка вернуло мысли Хелены в нужное русло.
— Синаптическую пластичность, — поправила она. — Механизм обработки сигналов нейронами. Это реализация процесса обучения в материи. Увеличить скорость прохождения сигнала по нервам нельзя, но можно увеличить эффективность работы системы в целом. С тобой примерно это и сделали, затронув структуры мозга только минимально. Медиальную префронтальную кору и правую дорсально-латеральную, всё. Ты — обычный человек. Почти. Тебе редуцировали рефлекторное повторение информации, вызывающее усталость мозга.
— Ничего не поняла.
Хелена вздохнула.
— Повторение информации помогает закрепить уже полученный навык, но затрудняет изучение следующего. Кроме того, случается, что мозг самопроизвольно повторяет уже пройденное. Тебе снизили влияние этого фактора — ты запоминаешь всё раз и навсегда, повторение тебе не нужно. А как побочный эффект — у тебя высокая стрессоустойчивость. Никогда не будет вьетнамского синдрома, ну и так далее. Ты ведь про это хотела спросить? То твоё задание... когда первоначальный шок пройдёт, всё вернётся в норму.