Метаморфозы вампиров (сборник)

Уилсон Колин Генри

Тут возвратилась Линда.

— Ну как, порядок? — как ни в чем не бывало поднял глаза Карлсен.

— В туалете просто жуть какая-то, — отозвалась она негромко.

— Грязно, что ли?

— Да нет, просто давит как-то. Я взяла и залезла к гермикам: там хоть полегче.

Андроген за соседним столиком сторожко шевельнулся, лишний раз подтверждая, что слух у этой породы необычайно острый. Словно по сигналу, снова начала нагнетаться враждебность. Застигли-таки врасплох: у Карлсена аж уши запылали. Линда, густо вдруг покраснев, прошептала умоляюще:

—

Не нравится мне здесь. Пойдем, а?

Карлсен через стол взял ее за руку, специально втянув при этом немного ее энергии. Линда улыбнулась и сразу расслабилась. Затем, когда ей в ладонь устремилась его энергия, она ее готовно приняла, как какую-нибудь тайную ласку. Приток погасил ощущение уязвимости. Полностью сосредоточив внимание на ее руке, Карлсен насылал энергию, представляя одновременно, что они оба обнажены — прием, сработавший пару часов назад с Ханако Сузуки. Реакция последовала незамедлительно: распахнув глаза, Линда резко вдохнула. Все настолько явно, что Карлсен забеспокоился, не глядят ли со стороны. Отпустив руку, взял со стола меню, возникшего резонанса между тем не ослабляя. Никакого расчета, все вышло внезапно, по интуиции. Однако еще раз ощутилось, что зачарованность Линды — своего рода гипноз с элементами телепатии. Смуглый официант застыл в ожидании заказа. Карлсен, не рискуя отвлечь Линду, взял инициативу на себя.

— Два проциутто с арбузом и паштеты из телятины, тоже два, — сказал и поглядел на официанта с искренне благодушной улыбкой.

— О'кей, — накорябав у себя заказ, верхнюю копию тот сронил на стол и удалился.

В эту секунду враждебность сгинула — разом, словно лопнувший пузырь. Впечатление такое, будто все вдруг решили: да ну его, бесполезно. Карлсен даже как-то застыдился. Тягаться ему понравилось, а теперь, когда упорство передалось и Линде, можно вообще сидеть так весь вечер. Схватка воль — в этом что-то есть.

Чтобы досадить андрогену за соседним столиком, Карлсен якобы негромко сказал:

— Это место, по-моему, настоящее открытие. Надо будет снова сюда прийти.

Брови у Линды поползли вверх.

— Д-да… только, если сначала привыкнуть.

Сзади со взвизгом выдвинулся стул, один из андрогенов встал, с ним еще несколько. Карлсен сдержал соблазн посмотреть им вслед при выходе. Как-то баснословно быстро появился официант с закусками. Пармская ветчина, на счастье, оказалась нежной и сочной, а то уже закралось подозрение, что последним рубежом обороны будет никуда не годная кухня.

— Твой рыжий друг вон уходит, — заметила сквозь еду Линда.

— Ну и бог с ним. Что хотел, я уже выяснил.

— И что именно?

— Толком не знаю пока, — он засмеялся над ее замешательством.

Домой он вернулся к половине одиннадцатого. Выписки насчет вампиров так и лежали перед инфроэкраном. С трудом верилось, что составлял он их каких-то полдня назад — словно целая жизнь минула с той поры.

Набрал, выискав по инфроэкрану, номер Грондэла. Автосекретарь осведомился, кто звонит. Пока представлялся, на линии наступило затишье. Мелькнуло беспокойство, что Грондэл

забыл и не внес его в список тех, чьи звонки принимаются. Но вот секунду спустя его окликнула Хайди. — С отцом твоим можно поговорить?

— Что-нибудь важное? Ему очень не нравится, когда в это время звонят.

— Да, важное. Настолько, что я, пожалуй, сразу даже — подъеду.

— У тебя есть телелинк?

— Есть.

— Тогда включи, он тебе перезвонит.

Головизор занимал почти всю дальнюю стену гостиной. По углам и вдоль стен размешались восемь проекторов размером с монетку. В телевизионном режиме они давали трехмерное полномасштабное изображение, на манер театральной сцены. Карлсен включился, когда шел какой-то вестерн: пустоши Южной Дакоты с горами на горизонте. Картина такая реалистичная, будто стена растворяется, открывая панораму гор и неба.

При переключении на телелинк стена возникла снова. Зазвонил телефон.

Стоило снять трубку, как на стене мгновенно проявилась гостиная Грондэла.

Сам хозяин вот он, сидит в кресле, сунув руку в карман халата.

— Чем могу, доктор Карлсен?

Карлсен пододвинул стул ближе к проекторам, чтобы Грондэлу тоже было видно.

— Вам что-нибудь известно об андрогенах?

— Немного. А что?

— Да я только что обнаружил, что они по своей силе чем-то сродни вампирам.

— Что за сила?

— Ментальную силу они используют как орудие нападения. Вам Хайди не рассказала об андрогене в аэротакси?

— Рассказывала. Напоминает психическое расстройство.

— Нет. Хайди права. Она сказала, что он метнул в меня своего рода молнию враждебности. Теперь я понял: это действительно так. — Вы что, снова его видели?

— Да.

Он описал, как Ахерн вычислил Макналти, и как нынче все складывалось в Сохо. Грондэл отчаянно тряхнул головой.

— Надо было вначале со мной переговорить! Это же опасная вещь!

Карлсен посмотрел удивленно.

— Так вы знаете об андрогенах?

Грондэл, помолчав секунду, ответил:

— Я знаю единственно о здравом смысле. Вы представляете, зачем люди намеренно лишают себя половых органов?

Карлсен лишь головой покачал.

— Ну, видимо, обычное объяснение: какая-то реакция на сексуальную вину, пояс целомудрия своего рода:

— Куда уж там, — Грондэл язвительно улыбнулся. — Вы когда-нибудь слышали о Роберте Ирвине?

— Имя вроде знакомое… — неуверенно проговорил Карлсен. — Убийца в двадцатом веке, ставший потом святым покровителем у андрогенов. У него была мания насчет силы своего ума. Что, дескать, если использовать ее должным образом, то можно в каком-то смысле стать богом. Для себя он решил, что сексуальные позывы похищают энергию, которая должна идти на самодисциплину, и попытался ампутировать себе пенис. После этого он подвинулся рассудком и решил убить свою подругу. Той не оказалось дома, тогда он вместо нее прикончил ее мать и сестру, а заодно подвернувшегося под руку жильца. Убийцу приговорили к пожизненному заключению. Андрогены превозносят его как великомученика.