Метаморфозы вампиров
Шрифт:
— Как самочувствие нынче?
— Спала весь день.
— И хорошо.
— Ничего хорошего: просыпаюсь абсолютно разбитой.
Взяв левое запястье женщины и пощупав пульс, Карлсен обратил внимание, что оба пореза исчезли. Хотя чуть заметная синяя полоска на запястье выдавала: в ход пущен один из новых затягивающих пластырей. Заживать будет чуть дольше, зато вид попригляднее.
Не выпуская руки Ханако, он еще раз установил контакт с ее жизненным полем: уровень ниже вчерашнего, и прослеживается гложущая, неотступная тревога. При мысленном приказе расслабиться, женщина со вздохом отвела голову на подушку, закрыв глава. Тут Карлсен с удивлением
Теперь понятно, почему Грондэл так и предложил: становись, мол, ее любовником. Будь они оба обнажены, дать ей энергию было бы совсем несложно — не сложнее, чем Линде Мирелли. Но это… Предубежденность Ханако как замужней женщины преодолеть еще можно, но пересилить свою как ее врача… Вместе с тем какого-то рода контакт, похоже, служил ответом. Собственное жизненное поле, стремясь перекинуться на Ханако, чуть покалывало кожу. По-прежнему не выпуская запястья, Карлсен протянул левую руку и приложился женщине ладонью ко лбу.
Едва установился контакт, как в Ханако устремилась жизнь. Давать энергию было приятно. Понятно, почему женщинам нравится, когда из них «сцеживают». Энергию она втягивала совершенно неосознанно, как младенец молоко, дыхание при этом углубилось. Испуская энергию, Карлсен испытывал облегчение и расслабленность, вроде того, как лежать в теплой постели и готовиться ко сну. Но поскольку губы и гениталии у них не соприкасались, настоящий обмен энергией начать было фактически невозможно. Ханако, приоткрыв глаза, улыбнулась. Карлсен воспользовался этим, чтобы убрать руку, прежде чем собственная энергия начнет убывать.
— Спасибо, — поблагодарила она, хотя, разумеется, и не догадывалась о сути происшедшего.
Ей подумалось, что он просто принес ей расслабление, и теперь контакт с тайным внутренним резервуаром жизни восстановлен.
— Вы увиделись с Карло? — спросила она.
— Да.
— И что он сказал?
— Он не пытался отрицать, что он вампир. И что занимался любовью с вами, тоже согласился. Но навредить, по его словам, никоим образом не пытался.
— И вы ему поверили? — Ханако выдавила тусклую улыбку.
— Поверил.
После секундной паузы Ханако произнесла:
— И я тоже.
— А сейчас уже нет?
— Да как можно! — щеки у нее зарумянились. — Он знал, что я замужем, но ему было все равно. Думал только о себе.
Голос у Ханако звучал спокойно (японка, одно слово), но по блеску глаз было ясно, что сердится.
— Это так, — Карлсен сочувственно кивнул. — Вы не уясняете одного: вампиров влечет к себе энергия. Из-за того, что вы счастливы, вы испускали… жизненность (сказать «сексуальную энергию» он не решился). Он мог поглощать ее так, что вы того и не замечали. А потом… не мог уже, видимо, противостоять соблазну. — Тут невольно вспомнилась школьница в лифте, и Карлсен решил, что критиковать не имеет права. — Разве этого нельзя понять?
Такое замечание как будто смягчило Ханако. Он неожиданно осознал силу ее эмоциональной привязанности к Карло. Ясно: окажись сейчас Карло здесь, в этой комнате, их можно было бы оставить наедине, и примирение само собой завершилось бы в постели.
— Да, я понимаю, — сказала она.
— Тогда почему вы не можете ему простить?
По ее лицу
— Потому, что он заставил меня поверить, что мы любим друг друга, а сам… сам на деле просто хотел от меня что-то взять, и все.
— Но он и дать вам что-то пытался. Вы этого разве не почувствовали?
В глазах Ханако сквозило сомнение.
— Он пытался дать вам какую-то часть своей энергии. Научить вас ту энергию брать.
— И что с того? — в голосе чувствовалась нарастающая строптивость. — Измена мужу все равно остается изменой.
— Но вы научились бы брать сколько-то энергии у своего мужа, а взамен отдавать свою. В этом суть вампиризма.
— Он что, хотел превратить меня в вампира?
(Осел, бестактный осел: так в лоб шокировать человека!)
— Прошу вас, — Кротко обратился он, — постарайтесь понять. Мы все вампиры. Что, по-вашему, происходит, когда двое влюбленных наслаждаются поцелуями в объятиях друг у друга? Каждый из них пытается отдать что-нибудь от себя и взять от возлюбленного. Но у людей это не очень получается, поскольку основано на биологическом позыве, нужде продолжать род. Поэтому мужчины инстинктивно стремятся осеменить как можно больше женщин, а женщины, опять же по инстинкту, удержать мужчину исключительно возле себя. Потому и те и другие истязают себя ревностью и жаждой обладания. И даже будучи влюбленными, полного удовлетворения не испытывают, потому что не могут в полной мере отдать себя друг другу. Все сводится к обыкновенному сексу, основанному на обладании и чувстве запретности. Им так хочется слиться — безраздельно, воедино. На деле же приходится довольствоваться физическим соитием, что завершается оргазмом — то же, что может происходить между абсолютно чужими, а то и откровенно неприятными друг другу людьми.
Ханако, чувствовалось, начинает понимать, или, по крайней мере, не отвергать вслепую то, что ей говорят. Карлсен всю силу убеждения пускал на то, чтобы слова звучали как можно доступнее.
— И это длится тысячелетиями — элементарное животное соитие, с целью размножения. У животных оно настолько механично, что у самки должен вначале начаться гон, прежде чем появится самец и ее осеменит. Люди в процессе эволюции поднялись выше этого, они уже не довольствуются просто животным сексом. Им нужен партнер из области мечтаний. Им нравятся любовные истории и романы с мужчинами-героями и женщинами-красавицами. Едва научившись использовать свое воображение, человек начал слагать истории о людях, влюбленных друг в друга настолько, что разлуке предпочитают смерть. Вы не ставили в школе пьес о трубадурах? Тогда помните, наверное, как они посвящали себя «своей леди», хотя она обычно бывала недоступна — в некоторых случаях показывалась лишь издали. То же самое и легенды о рыцарях Короля Артура. Все подвиги они посвящали своим леди и возносили их, словно богинь. Они в каком-то смысле пытались превзойти секс.
Ханако, слушая, тихонько кивала и, судя по всему, думала о Карло.
— Вы же потому ему и отдались, что чувствовали неотразимое влечение? То же самое и он. Он сказал мне, что очарован был самой вашей жизненностью. — Но он так и не спросил, замужем ли я, — протянула Ханако грустно так, без гневливости.
— Я знаю, вам трудно с этим смириться. Но надо понять: у самих вампиров ревность отсутствует вообще. Они считают себя более развитыми в плане эволюции людьми. Они обожают жизненную энергию, и любят брать ее и давать. Карло хотел, чтобы и вы стали именно такой.