Метель. Дилогия
Шрифт:
Мужчина, просивший тишины, негромко сказал, по-видимому, не предназначая сказанное для всех, и не понимая ещё, что в зале наступила тишина и все его хорошо слышат:
– И хоть бы играть-то умел, неуч. Ведь одну и ту же музыкальную фразу повторяет бесконечно.
С противоположной стороны молодёжь вскочила на ноги и тут уж неизбежно завязалась бы драка, если бы не Саша. Он пустил в ход ментальное воздействие, замедляющее реакцию. Молодёжь, уже готовая выскочить из-за стола и начать творить всяческие безобразия, застыла на одном месте.
Саша выступил вперёд, так что его хорошо все видели и поднял руку, привлекая
– А вот оба мои дедушки и обе бабушки были крестьянами. Так что я, крестьянский внук, хочу вам кое-что показать.
Он повернулся и сел за фортепиано. Открыл крышку, пробежался пальцами по клавишам, проверяя настройку инструмента и заиграл вступление. Потом, продолжая играть запел:
Снова весь фронт раскалён от огня
Лупят зенитки три ночи, три дня.
А в гимнастёрке на снимке
Ты обнимаешь меня.
Ах эти тучи в голубом
Напоминают море.
Напоминают старый дом, где кружат чайки за окном,
Где мы с тобой танцуем вальс, где мы с тобой танцуем вальс,
Где мы с тобой танцуем вальс в миноре.
Если останусь живым на войне
Встречусь с тобой я в родной стороне.
Только пока я воюю
Ты не забудь обо мне.
И пока Саша играл и пел в зале стояла оглушительная тишина, которая продолжалась какое-то время даже после того, как Саша закончил своё выступление. Потом кто-то робко хлопнул пару раз в ладоши, потом ещё и ещё. Скоро весь зал стоя аплодировал. А потом слово взял отец невесты:
– Спасибо тебе парень, вразумил всех. Одиннадцать лет прошло, забывать стали, как на фронте рядом плечом к плечу стояли и не важно было твоё происхождение, из крестьян ты вышел или из рабочих, или из служащих. Совсем другое было важно. Дрогнешь ты в бою или нет, бросишь ты раненного товарища в поле или потащишь его на своём горбу до своих. Тут кое-кто стал забывать, что наша страна – это государство рабочих и крестьян. Я предлагаю тост – не забывать своих предков и не кичиться своим социальным положением.
Пока народ пил и закусывал, Саша решил поиграть свои композиции. Тут его и обнаружила Гера. Она постояла несколько минут глядя на то как порхают Сашины руки над клавиатурой, прежде чем решилась остановить его.
– Саша, прости меня, пожалуйста, но нас ждёт работа. Нужно собрать со столов всю грязную посуду, сменить скатерти и накрыть столы к десерту.
Саша ушёл в сопровождении Геры, а отец невесты наклонившись ближе к уху жены сказал:
– А ведь он мне репутацию спас.
– Кто? – не поняла его жена.
– Парень этот, официант, певец и пианист. Если бы не он, была бы драка. Завтра бы об этом узнали в горкоме. А на следующей неделе Зеленин завёл бы на меня персональное дело и неизвестно, как бы это всё закончилось.
– Сталинские порядки осуждены и ушли в прошлое, - ответила жена.
– Зато борьбу за власть никто не отменял, - парировал муж. – А методы этой борьбы хорошо известны с древних времён и мало изменились.
***
К одиннадцати вечера гости съели всё, что было заказано. После выступления Саши на подиум для музыкантов притащили столик, водрузили на него патефон и принесли кучу пластинок. Так что остаток вечера музыка звучала постоянно, и кто хотел, тот натанцевался вволю.
Потасовка между двумя группами молодёжи всё же произошла, как можно было догадаться тем, кто видел их побитые физиономии, но, вдали от посторонних глаз, скорее всего, в курилке, перед туалетом. И большинство гостей, как и Саша, об этом никогда не узнали, потому как никаких тяжких последствий это событие за собой не повлекло. Просто молодые петушки выпустили пар.
Саша нашёл время и позвонил домой, предупредив Берту Арнольдовну (он ещё не привык называть её бабушкой), что сегодня он задержится на работе. Обещал рассказать всё подробно завтра утром и пожелав ей спокойной ночи, положил трубку.
Где-то в районе одиннадцати часов вечера Гера пригласила Сашу в кабинет метрдотеля для дегустации «Света истины». Сначала ему налили этого вина из старой партии. Саша внимательно посмотрел вино, долго его нюхал, запоминая все нюансы его запаха, затем пригубил, пробуя его на вкус. Затем не торопясь допил маленькими глоточками. Он запомнил все оттенки вкуса, но всё же решил привлечь и магический диагност, который провёл свой анализ этого вина.
Затем, Саша тщательно прополоскал рот тёплой кипячёной водой и приступил к дегустации этого же вина, взятого из новой партии. Проделал всё то же самое, что он только что делал при дегустации первой порции, и замер в задумчивости. Просмотрел на своём внутреннем экране сообщение диагноста и сообщил свой вердикт:
– Вино из новой партии с того же самого виноградника, что и из старой партии. Небольшие отличия, которые я обнаружил, я отношу к тому, что последняя партия этого вина была приготовлена из винограда, собранного с более молодой лозы. И оба образца изготовлены из урожая винограда разных лет. Но, меня смущает одно обстоятельство. Оба образца содержат чётко выраженный привкус ещё одного вина, которое я уже сегодня дегустировал. Это французское бордо. Боюсь, что обе партии «Света истины» были примерно на 10-15 процентов разбавлены этим бордо. Если бы мне дали продегустировать стопроцентный оригинал «Света истины», я смог бы гарантированно ответить на вопрос: разбавляют «Свет истины» другим вином, или же этот привкус изначально присущ этому сорту вина.