Метель

Сигарев Василий Владимирович

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Я не понимаю…

СВЯЩЕННИК. (Подходит к молодому человеку.) Прикажете начинать?

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. А… Ага… Начинайте, начинайте, батюшка…

Дравин помогает К.И.Т. поднять Машу. Все подходят к аналою.

Пламя свечей по углам испуганно трепещет.

Тени выплясывают на стенах какие-то шаманские танцы, словно души мертвецов, которых когда-то отпели в этих самых стенах.

А метель всё орёт и орёт, как животное после неточного удара мясника.

СВЯЩЕННИК. (Дравину.) Свечи надобно…

ДРАВИН. (Машет

рукой.) Так… Так венчайте, не удержит она. Сама еле стоит.

Святой отец неуверенно смотрит на К.И.Т., потом на жениха. Потом снова на К.И.Т.

К.И.Т. (Шепотом.) Венчайте, батюшка… Дурно ей.

Священник идёт к алтарю и начинает нараспев: «Благослови, Бог наш. Всегда. Ныне. И присно. И во веки веков. Аминь».

ДРАВИН. Покороче, святой отец — в обмороке невеста.

СВЯЩЕННИК. Как прикажете. (Берёт кольца. Подходит к молодым.) Обручается раб Божий…

К.И.Т. (Негромко.) Владимир…

СВЯЩЕННИК. … Владимир рабе Божьей…

К.И.Т. Марии.

СВЯЩЕННИК. … Марии. Во имя Отца, Сына и Святаго Духа. Аминь. (Даёт жениху кольцо.) Обручается раба Божья Мария рабу Божьему Владимиру. Вот имя Отца, Сына и Святаго Духа. Аминь. (Надевает кольцо Маше на палец. Крестит жениха и невесту.) Господи Боже наш. Венчаю вас славой и честию. Господи Боже наш. Венчаю вас славой и честию. Господи Боже наш. Венчаю вас славой и честию. (Молчит.) Отныне вы муж и жена перед лицом Бога и свидетелей. Поцелуйтесь.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. (Протягивает священнику кольцо.) Я… Я… Я…

ДРАВИН. (Весело.) Не робейте, поручик, целуйте.

К.И.Т. (Марье Гавриловне.) Всё кончилось, милая, поцелуйте мужа.

Маша пристально смотрит на молодого человека, который стоит неподвижно, как соляной столп. Потом она начинает что-то лихорадочно говорить, но губы её открываются беззвучно, словно у рыбы. Наконец она дико кричит: «Не он!!! Не он!!! Не он!!!» Вырывается из рук корнета и К.И.Т., пятится, падает на спину и замолкает. Воцаряется гробовая тишина.

Даже метель стихает, заинтриговано прислушиваясь к происходящему.

Все ошарашено глядят на молодого человека, который идёт спиной к двери и медленно скрывается за ней.

(Шепчет.) Господи, что же это? Господи… (Подбегает к Маше, пытается её поднять.) Марья Гавриловна, голубушка… Марья Гавриловна… Марья… Маша! Машенька!!! Вставайте!!! (Дравину.) Корнет, помогите же!!!

ДРАВИН. (Помогает; испуганно.) Теперь-то что? Теперь-то что?

К.И.Т. Домой её надо… Домой… Никто ни о чём не знает. И мы молчать будем. Только письмо к родителям надо в огонь. В огонь его…

Ведут Машу к выходу.

МАША. Куда мы? Куда? Где он?

К.И.Т. Домой, ангел мой… Домой… Вы ведь сами хотели, милая. Сами хотели.

МАША. (Пытается сопротивляться.) Где мой Володя? Где он?

К.И.Т. Нет его. Нет его.

Исчезают за дверью

Священник остаётся один. Какое-то время он стоит, как вкопанный. Затем идёт, задвигает засов и садится на лавочку.

СВЯЩЕННИК. Уехали… (Вздыхает.) Играют с Богом как дети малые, а он всё видит… Всё видит… И наказывает…

ТЕМНОТА

ЗАНАВЕС

Второе действие

Четвертая картина

Спустя три года.

Бальная зала в одной из усадеб Н-ской губернии. Царит всеобщее оживление. Дамы в богатых платьях, кавалеры во фраках. Все нервно переговариваются и поглядывают на себя в зеркала. Одним словом, ожидают появления кого-то знатного, особенного, желанного. Тут же находится и Марья Гавриловна. При ней Прасковья Петровна и две девицы с модными прическами и более чем вызывающим декольте. Марья Гавриловна менее бледна, чем обычно мы привыкли ее видеть и кажется заинтересована происходящим не более хоровых музыкантов. Она выглядит повзрослевшей и погрубевшей чертами с момента последней нашей встречи. Но нет в том ничего удивительного, потому как прошло три года с тех пор, как судьба сделала ее жертвой своей жестокой шутки.

Наконец, кто-то кричит: «Идут! Идут!»

Хор играет марш.

Входят несколько офицеров. Все как один бравые, возмужавшие на бранном воздухе, обвешанные крестами.

Дамы разом делаются бледными.

Кавалеры во фраках пытаются придать своим телам армейскую выправку, что, надо признаться, им не очень удается.

1-я ДЕВИЦА (возбужденно.) Вон тот улан со шрамом на щеке — это Молодцов, сын покойного Петра Петровича. Говорят, очень способен по части женских сердец. И собою недурен, как видно. До войны часто бывал у нас. Карты уважает, угощения…

2-я ДЕВИЦА. А рядом? Справа? Кто таков?

1-я ДЕВИЦА. (Смотрит.) Который?

2-я ДЕВИЦА. С тростью.

1-я ДЕВИЦА. (Бросает многозначительный взгляд в сторону Марьи Гавриловны.) Ах, этот… Ничего особенного. Птичья такая фамилия, то ли Курочкин, то ли Куропаткин. Прожига. Перед войною промотал все наследство. Теперича почти без гроша… Лучше поглядите на того, что с перевязанной рукой и Георгием в петлице. Это Бурмин. Ему двадцать шесть лет. Некогда был ужасным повесою и грозою местных Артемид. Но молва уверяет, что остепенился и теперь нрава тихого и скромного, во что верится, правда, с превеликим трудом.

2-я ДЕВИЦА. Отчего же?

1-я ДЕВИЦА. Как же отчего… Вы только посмотрите какие хищные взоры метает он по женским шеям и плечикам. Прямо голодный тигр в центре стада антилоп.

2-я ДЕВИЦА. Вы несправедливы к нему, моя дорогая. По-моему, он уже выбрал объект своих притязаний.

1-я ДЕВИЦА. И кто же это?

2-ДЕВИЦА.Как… Вы еще не догадались?

1-я ДЕВИЦА. Помилуйте, не томите.

2-я ДЕВИЦА. Но это же очевидно. Ей и только ей посвящен этот взгляд.

1-я ДЕВИЦА. Но кто же она, эта счастливица?

2-яДЕВИЦА. (шепотом.) Марья Гавриловна…

1-я ДЕВИЦА (глядит на Бурмина.) Бог мой! Вы правы. Он буквально испепеляет ее.

2-я ДЕВИЦА. Не пройдет и дня, как он мобилизует свои любовные умения и тогда…

1-я ДЕВИЦА. Тогда ее бастионы капитулируют