Метель
Шрифт:
МАША (строго.) Я не нахожу ваше замечание достаточно приличным.
1-я ДЕВИЦА. Какое именно?
МАША. Касаемое моей персоны.
1-я ДЕВИЦА. Я что-то не упомню, чтобы мы поминали вас в нашей беседе.
МАША. Тогда попрошу и впредь не делать этого.
1-я ДЕВИЦА. Я вижу, вы настроены скандализировать. Раз так, мы вынуждены избавить вас от нашего общества. (Второй.) Пойдемте, дорогая. (Прасковье Петровне.) Бонжур.
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Зачем ты нагрубила им, Маша?
МАША. Я не позволю шутить над моей памятию.
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Над чем?
МАША. Пустое… Пойдемте отсюда, маменька. Все это не по мне. Эти люди, эти сплетни, эти… Все это.
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Но Маша… Ты просто отвыкла. Мы никуда не ходили со смерти Гаврилы Гавриловича.
МАША. И правильно делали. Пойдемте, маменька.
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Ты разбиваешь мне сердце, Маша! Сколько можно жить отшельниками? Я уже стара. Так стара, что чувствую, как костлявая наступает мне на подол платья… И Гаврила Гаврилович вот зовут к себе. Но я не могу умереть, покуда не разрешилась твоя судьба. Я должна принести ему на небеса хорошие известия.
МАША. Не говорите мне про Судьбу, маменька! Я ненавижу ее!
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Как смеешь ты говорить такое, глупое дитя?!
МАША. Смею! После всего, что она сделала со мною, смею.
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Чего же такого она сделала с тобою, что ты говоришь так?
МАША. Сделала… Пойдемте отсюда.
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Нет. Мы никуда не пойдем. Общество не одобрит таких капризов.
МАША. Меня не интересует мнение этого общества.
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Тссс… Кажется, сейчас состоится первое знакомство.
МАША (взволнованно.) Уйдемте, маменька.
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Стой!
ХОЗЯИН. Прасковья Петровна, разрешите представить вам Владимира Владимировича Бурмина. Герой войны, полковник. Имеет честь пребывать в отпуску в своем поместье по соседству с вашей деревней.
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Позвольте познакомить вас с моей дочерью.
БУРМИН. Буду очень благодарен.
МАША (сухо.) Марья Гавриловна.
БУРМИН. (Целует ей руку.) Владимир Владимирович
МАША. (Прасковье Петровне.) Мне душно, маменька. Позвольте, я подожду вас на улице?
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Хорошо, Маша. Иди.
МАША. (Бурмину.) Прошу прощения. (Уходит.)
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Вы не обиделись на нее?
БУРМИН. Нет, нет, я ее понимаю.
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Мы здесь совсем недавно. Как схоронили нашего батюшку Гаврилу Гавриловича, так и оставили Ненарадово.
БУРМИН. Ненарадово?
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Вам знакомы наши места?
БУРМИН. (задумчиво.) Ненарадово… Нет, не припомню что-то…
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Какая жалость. А я было подумала, что вы были тама и порадуете бедную старуху какою-нибудь приятной вестию. Ой, что это я? Совсем стыд потеряла. Вы верно желали общества моей дочери, а вынуждены находиться с моею нудною персоною.
БУРМИН. О нет, что вы! Ваше общество мне приятно.
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Это вы из вежливости…
БУРМИН. Надо признать, что отчасти. Ваша дочь мила, и я был бы счастлив…
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Тогда нет ничего проще. Я буду рада видеть вас у нас на обеде в воскресенье.
БУРМИН. Но…
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Марья Гавриловна тоже будет рада.
БУРМИН. Но…
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Ежели вы откажетесь, это разобьет сердце бедной девочки. И мое.
БУРМИН. Согласен. Конечно, согласен. Но боюсь, ваша дочь…
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Не обращайте внимания на сегодняшнее ее поведение. Мы так давно не были в обществе, что она забыла, как надлежит держать себя… Так вы будете у нас?
БУРМИН. Буду.
ПРАСКОВЬЯ ПЕТРОВНА. Тогда я бегу обрадовать Машу этой приятной новостию. Прощайте…
Окрыленная уходит.
МОЛОДЦОВ. Гиблое дело…
БУРМИН. Что?
МОЛОДЦОВ. Ты идешь на заранее проигрышный вист, полковник.
БУРМИН. Я не понимаю тебя. Потрудись объясниться.
МОЛОДЦОВ. Эта девица неприступна, как Камелот. Еще до войны она была чрезвычайно влюблена в одного бедного поручика. Кто таков и что за птица, история умалчивает. Известно только, что родители ее были против их отношений по причине его материальной слабости. Верно, был бесталанным игроком, что, надо признать, нередко среди нашего брата.