Метка драконов. Княжеский отбор

Максименко Анастасия

Я кивнул, соглашаясь, однако подкреплять магически не стал. Мало ли. И как оказалось, совершенно не зря.

— Я видел, согласно списку, эта девушка прошла второй этап. И впервые за всю свою жизнь прошу. Не трогайте ее. Мне бы хотелось после того, как на ее ладонях погаснут метки, начать ухаживать за ней, а после провести брачный обряд по традиции драконов.

Изнутри неприятно кольнуло плохим предчувствием. С трудом удерживая на лице невозмутимую маску, прилагая большие усилия, чтобы не показать своей заинтересованности,

нервозности и раздражения, как можно более мягче и беззаботней спросил:

— И кто же из человеческих самочек смог тебя настолько зацепить, Никлаус?

— Лорелея Стаунхаус, — тихо ответил он, в моих же ушах подобное заявление прозвучало сродни грому и дождю в пустыне.

В глазах потемнело. Сквозь стремительно нарастающую ярость и звон в голове, услышал глухой треск. Моргнув, медленно перевел взгляд с напряженного лица Таритарена на раздробленные под моими пальцами, на которых уже проступили изумрудные чешуйки, подлокотники, негромко, хладнокровно ответил:

— Нет.

— Что «нет»? — удивленно переспросил Никлаус, настороженно наблюдая за мной.

— Эта девушка неприкосновенна, Клаус. Она — наша.

Клаус отвернулся, усмехнувшись, в его голосе звучала неприкрытая горечь:

— Ничего удивительного, Дэм. Ведь всегда, когда что-то мне дорого, вы стремитесь это отобрать. Не так ли?

Я, уже успевший немного успокоиться, вновь вспыхнул злобой.

— Не так. Сейчас иной случай. Прошу, нет, предупреждаю один раз: не подходи к ней, Никлаус. Иначе мы будем вынуждены принять меры.

— Да? И какие же? Запрете ее в своих покоях? Или же что? Что вы сделаете, Вадэмиан? Она не ваша собственность и пока еще не императрица. Скажи мне, вы почувствовали в ней фрайал? Она способна выдержать вашу магию? Она останется после вас жива и невредима? Или же сломаете ее, как других? Ответь.

Он говорил спокойно, но каждое его слово свинцом вколачивалось в мою душу, заставляя ее тихо стонать от правдивых и таких правильных слов младшего брата.

Медленно поднявшись, твердо ответил:

— Что бы там ни было, это не твое дело, Клаус. Твое — заниматься отбором и всем, что с ним связано. Вот и занимайся. Не лезь, куда не просят.

Он мне ничего не ответил, но когда я в растрепанных чувствах выходил из его кабинета, услышал:

— Это мы еще посмотрим, брат.

Но моем лице расцвела мрачная усмешка.

— Посмотрим.

Вторая часть книги. Глава 21. Правдивые догадки

Лорелея

С моего последнего похода в хранилище, а также захватывающего глубокие струны моей девичьей души времяпрепровождения с восхитительным лэрдом Никлаусом, прошло чуть более суток.

За эти часы я не раз и даже не пять думала о догадке, пришедшей мне в голову в библиотеке. И чем больше я думала, тем больше моя догадка походила на нелепицу.

Нет, кроме шуток.

Догадка

заключалось в том, что моя магия жизни никуда не исчезла. Она была очень даже при мне. Но это пока она, судя по всему, была при мне.

Разложив по полочкам добытую информацию по хронологии событий прошлого моего рода и, скажем так, институту брака, я пришла к выводу, что ранее в роду Стаунхаусов было принято идти под венец строго до двадцати одного года.

В принципе, с одной стороны, в этом факте не было ничего удивительного.

Раньше действительно сочетались браком очень и очень рано, особенно чтилась эта традиция человеческой, моей расой.

Почему именно так происходило?

А почему в море соленая вода? Или почему одни птицы летают, а другие нет? Или почему на небе днем солнечное светило, а ночью луна? Эти все явления просто есть. И все. Вот и традиции такие были. Они просто были, конец дискуссии. Правда, если постараться, всегда и всему можно найти логическое или не очень объяснение, но лично мне искать какие-то объяснения, почему когда-то было так, а не по-другому, признаться, не особо интересно. Какая разница, если в настоящее время многое изменилось.

Так вот, еще мне было понятно, что за соблюдением этого закона, по крайней мере, именно в моем роду, зорко и строго следили. Но что было странно, напрямую не оповещали о причине. Предков ставили перед фактом: «Ты должен жениться до двадцати одного и никак иначе». А на редкий вопрос: «Почему?», туманно и нехотя отвечали: «Позже сам или сама узнаешь». И на этом разговор был окончен.

Неприятно, конечно, но никто из предков не посмел ослушаться, кроме разве что Самуила. И после от него.

Опять же, у меня была более занимательная догадка: запрет самой редкой и ценной магии. А возможно, и испытание.

В хрониках мне на глаза попалась пометка, что одна из моих пра-пра уже к восемнадцати годам имела на руках сына. По летоисчислению, прабабушка существовала на закате мрачных времен. Под венец пошла совсем рано и, конечно же, по сговору родителей, когда ей и семнадцать-то едва стукнуло.

Анализируя и прокручивая новые знания в голове, я недоумевала: к чему такая спешка? И почему именно до двадцати одного года?

Но еще немного подумала и покрутила свои гипотезы и так, и сяк, и на меня снизошло озарение. Я даже себя немного неловко почувствовала, что раньше не догадалась.

Все дело в том, что если брать в расчет непосредственно человеческую расу, именно в двадцать один год наступало полное совершеннолетие.

Именно к этому возрасту окончательно сформировываются магические каналы, а потенциал стабилизируется, достигая наивысшего уровня у человека. Тут я имею в виду, что магия достигает «наивысшего» уровня для какого-то конкретного человека и зависит от многих факторов. Как врожденных, так и приобретенных.