Метка драконов. Княжеский отбор

Максименко Анастасия

Я усмехнулся. Например, двух знакомых несносных эльфов.

Сама девчонка была рада нашему решению и, низко поклонившись, со слезами на глазах, надеюсь, радости, рассыпалась в благодарностях и заверениях, что когда-нибудь она вернет нам долг.

Я даже потер ручки, коварно улыбаясь и предвкушая вытянувшиеся лица друзей.

Что же, предстоящий бал обещает быть очень интересным.

Глава 28. Сомнительные находки

Лорелея

После ухода наследников распорядитель попросил немного подождать непрошедших

этап девушек, находящихся в разной степени уныния и разочарованности, и подошел к нам, уводя обратно в трапезную и на ходу поясняя, что нас и вправду уже ожидают личные служанки.

Мы с Ялой уходили последними, и в проеме двери я обернулась через плечо, взглянув на тихо щебечущих между собой девиц. Многие из девушек не были расстроены исключением из отбора, полагаю, ключевую роль сыграли щедрые откупные. Большая половина лэрди не скрывали свое удовлетворение и довольство, светясь радостными, благодушными улыбками, напрочь игнорируя хлюпающих носом подруг по несчастью. Последних, к слову, мне нисколько не было жаль.

Кроме всего прочего, я была более чем уверена, что жалеть нужно именно тех, кто умудрился пройти. Если помнить, что практически все избранные императрицы долго не прожили после брачного обряда, умирая в родах.

Прикусив губу, хмыкнула своим мыслям.

Меня же отчего-то это знание совсем не страшило. И я не могла найти причины этого, если можно назвать таким словом, бесстрашия. Попросту не ощущала и тени страха, вместе с тем, во мне зрела уверенность, что подобная участь меня никоим образом не коснется, и не знала, радоваться этому знанию или же огорчаться.

* * *

Я совсем не удивилась, когда из представленных претенденткам служанок мне досталась Калира.

Даяле же распорядитель представил совсем юную миленькую рыжеволосую девушку нашей расы с живыми карими глазами. Рыжулю звали Люсила.

Оставив нас на служанок, лэрд быстро распрощался, напоследок мазнув по мне неопределенным взглядом, и скрылся за дверями трапезной. Однако мне всего на минутку показалось, что я могла увидеть на дне его чарующих вишневых глаз сожаление.

— Лэрди, ваши вещи уже в имперском крыле в выделенных вам покоях. Следуйте за нами, — негромко попросила Калира.

Рыжуля ей покивала, отчего заплетенные в тугие косы недлинные волосы смешно подпрыгнули, и тихо пролепетала: «Ваши комнаты ждут, лэрди».

Наш общий путь до семейного императорского крыла занял, по ощущениям, чуть больше двадцати минут. За это время Калира тихим, но достаточно четким и хорошо поставленным голосом рассказала нам о нерушимых правилах поведения в имперском крыле. Она заметила, что, не смотря ни на что, обязана нас предостеречь: это стандартные инструкции согласно установленному регламенту.

На это заявление мы с Даялой синхронно кивнули. Да и, признаться, мне, и, я была уверена, Даяле, даже и в голову не пришло нарушить хоть один из тех пунктов, что она назвала. Правда я мысленно ответила, что в главном дворце очень уважают этикет и зорко следят, чтобы его неукоснительно соблюдали. Невольно подумала, что подобные ужесточенные этичные правила в главной резиденции драконов вполне обоснованы.

Люсила же молчала, только кивала, отдавая право голоса старшему и более опытному специалисту, каким и являлась Калира.

В тоже время я раздумывала о наследниках и Никлаусе, о моих к ним чувствах, наблюдениях и их ко мне интересе, пытаясь уложить все воедино и понять: этот интерес есть или же надуман? Краем уха слушала Калиру, заодно подмечая дорогу, примерно представляя, где именно располагалось имперское крыло.

Логично было бы полагать, что если нас изначально поселили в южной части дворца, подальше от императора, то само имперское крыло, по идее, должно было располагаться в северной части дворца.

Так оно, собственно, и оказалась.

Дворец, и так кажущийся огромным, по факту оказался больше, чем я могла бы предположить или сфантазировать. Думаю, в нем с легкостью можно было спокойно отстроить еще несколько замков или пятерку поместий.

Я склонялась к тому, что служанки вели нас коротким путем, потому как, уверенна, вряд ли бы даже за час мы смогли дойти до северной его части. Оказавшись же в этом потрясающем месте, не смогла сдержать восторженного вздоха.

Северное крыло начиналось с заснеженного садика, выстроенного из гладкого, прозрачного рейра. Я даже сбилась с шага, прикипая восторженным взглядом к этому чуду. Рядом послышался не менее восторженный выдох Ялы:

— Вот это красота. Ничего еще прекраснее не видела.

Я согласно кивнула, с живым интересом разглядывая белоснежные, словно сотворенные изо льда редкие лиальны*, с откровенным любопытством поглядывала на снежные цветы, жадно смотрела на декоративное яблоневое дерево сорта фростайер, невольно облизываясь. Припомнила, что вот эти на вид совершенно несъедобные прозрачные аккуратной ровной формы яблочки на самом деле были съедобны, по слухам, очень специфичны и имели занимательную изюминку, которую никто в точности интерпретировать не мог.

Из-за редкости и колоссальной дороговизны мало кто мог позволить себе данный фрукт, а особенно из моего окружения. Мне бы очень хотелось попробовать эту диковинку, но увы. Я так замечталась, что сразу не услышала испуганного вздоха Ялы и тихого возгласа служанок за спиной:

— Ваше Величество.

— Нравится то, что видите, лэрди? — услышала над головой вкрадчивый красивый мужской голос со знакомыми рычащими нотками.

Выплывая из грез, резко обернулась, вскидывая голову. На меня с живейшим любопытством смотрел… император. У меня всего на доли секунды перехватило дыхание. Испуганно сглотнув, присела в глубоком поклоне, мельком покосившись на испуганную и так же склоненную Даялу.

— Поднимитесь.

Без промедления выполнила приказ, не зная, куда деть глаза и коря себя за мечтательность.

«Просто великолепно, Лея! Минус тебе за медлительность!» — мысленно заворчала на себя, смотря в область носа Величества и отстраненно отмечая, что у императора очень ничего такой нос. Ровный. И тоже очень знакомый.

— Вы ответите на вопрос, лэрди? Понравился мой сад?

— Конечно! — выдохнула, с сожалением покосившись на чудное деревце. — Разве подобная красота может кому-то не нравиться?