Метка рода

Богатова Властелина

Вейя с усилием вытолкнула из себя лишние мысли, что только смятение внутри крутило. На пути сосредоточилась. Оглядывала просторы, на которых плешинами рос кудрявый лесок. Луга в полесье стелились дикие, трава поднималась к животам коней, билась о носки сапог. У весячан сейчас много хлопот, ведь скоро начнётся самая важная пора — уборка урожая, в этот год земля одарила щедро, только набивай закрома. Все эти жаркие дни росло всё, зрело, и кто трудился усердно, тот обязательно пожнёт и всю зиму будет сыт, не испытывая нужду. В самом деле, и дни становились короче, а утра туманнее. Скоро и вода в реках остывать начнёт. От этих раздумий Вейе стало тепло

и спокойно. Смотрела на редкие жёлтые листья на гибких ветках старых ив, предвещавшие скорую осень — хоть до холодов ещё далеко, а думать о зимовье уже нужно начинать, сама природа нашёптывала, напоминала.

Шёл княжеский отряд легко и бордо до самого полудня, а после око Ярилово воспылало жаром, будто в отместку — рано думать о холодах. Пекло нещадно, пришлось отряду у илистого бережка останавливаться — лошадей поить, да ополоснуться в реке самим. Вейя, глянув в сторону, где с другими старшими войнами да десятником разговаривал князь, присела у телеги на расстеленную шкуру, в тень прячась отдохнуть малость, всё же утомительный для Вейи после долгого перерыва был путь. И на телегу бы пересесть, что предлагали уже не раз князь и десятник, да Вейя отзывалась, упрямясь — назвалась в седло, теперь уже до конца. И только в дремоту, душную, напоенную тёплым сухим запахом трав, провалилась, как кмети шум подняли, что за несколько вёрст слышно их стало, спугнув с веток ив птиц разных.

— А ну, тише там! — зычный оклик Далебора оборвал резко общее веселье. — Раскагахтались гуси, только выпусти.

Гридни смолкли, видя, что не в духе сотник. Вейя невольно скользнула взглядом по сильному, ладно сложенному телу Далебора — тот броню скинул, оставшись в рубахе и штанах, что закатал до колен, войдя в воду с конём, верно, чуявшим раздражение хозяина — фыркал недовольно, глаза пучив. Далебор обернулся чуть, будто ощутил на себе чужой взгляд, полоснув Вейю, словно хлыстом, жгучим злым взглядом. Вейя аж заёрзала на месте, да куда прячешься?

— Что-то Далебор ныне как туча хмурая, всё ворчит, — усмехнулся гридень Вязга, который в стороне проверял упряжь, проходя вдоль крытого воза.

— Конечно, то дело немудрёное, — хохотнул другой гридень Межко, — коли не спать всю ночь — только и были слышны стоны из клети, — ответил, да тут же смолк, кашлянул в кулак, когда заметил сидевшую на земле Вейю, вспомнив, что среди мужей и девица есть.

На том разговор и был окончен, хотя если бы не заметили её, много бы она чего ещё услышала. Вязга только усмехнулся, головой качнув. Вейя и не обратила на то внимания, бывало, всякое она слышала в мужицкой ватаге Гремислава, когда с ним по весям разъезжала — привыкшая к колким словцам да насмешкам острым, которые, как и должно быть, водились в мужицком скопище. И всё же пронеслось едкое возмущение — и тут не упустил своего Далебор. Не изменит его ничего, верно, подола бабьего ни одного не упустит. Вейя отвернулась, всё же попыталась немного вздремнуть. И, кажется, удалось, слыша как сквозь туман глухие переговоры и шелест травы.

А как спала немного жара, в дорогу собрались, поднявшись в сёдла. А там уже помалу сгущались сумерки. Светило ярое медленно спускалось к окоёму, плавя его, слепя глаза лучами низкими, яркими, что и дорогу не разобрать. То и дело вскидывали воины руку к глазам, вдаль приглядываясь. Впереди должна уже и протока показаться, а там уж можно и спокойно идти, без опаски, до первой карачаевской веси.

— Устала? — вытянул из задумчивости голос Годуяра.

Вейя быстро подняла взгляд на князя, улыбнулась мягко. Не заметила даже, как приблизился он, поравнявшись с её кобылкой.

— Немного…

Годуяр внимательно на неё взглянул, потом сощурил глаза, тоже вглядываясь в даль. И совсем не вовремя вспомнила Вейя Любицу, и так тесно стало внутри, нехорошо рядом с князем, оттого что тайну знает скверную, а сказать не может, только прятать подальше. И оттого казалось, что обманывает.

— Вчера видел, вошла ты испуганная. Кто обижает тебя из гридней? Ты скажи, не утаивай.

Щёки жаром пыхнули до самых ушей. Уж о том с Годуяром говорить не хотелось. Она и отцу не сильно открывалась, а тут почти чужой человек, хоть и родич дальний. Лихорадочно в голове перебирала мысли, чтобы ответить. О сотнике даже и упоминать не хотелось. Она огляделась, понимая, что многие мужи, что рядом ехали, прислушиваются к их разговору.

Вейя ответить собралась что-то невнятное.

— Я… — приоткрыла было губы, как взгляд зацепился за вставшие впереди, будто из земли выросшие, фигуры тёмные, что на окоёме жёлтом закатном виднелись отчётливо угрожающе.

— Кангалы! — кто-то гаркнул в следующий миг, оглушая Вейю до звона.

Поднялась холодная волна страха, что руки и ноги вмиг отнялись. Вейя и понять толком ничего не смогла, как вспороли воздух стрелы, ударяя в плечо ехавшего впереди кметя Гроздана. Другие гридни успели поднять щиты — заколотились дождём стрелы о дерево. Некоторые даже к середине отряда долетели. Одна просвистела мимо, почти рядом с Вейей.

— Щиты поднять! — грянул голос десятника Бромира.

А в следующий миг сверху Вейю придавила тяжестью защита, прежде чем вонзились в древко вновь пущенные стрелы. Врезались глухо несколько, отдаваясь в плечо тупыми ударами. Всколыхнулся отряд, задрожала земля от множества копыт, раздавались тут и там громом голоса мужей. Кобылка, до того мига спокойная, шарахнулась было, Земко — кметь, что оградил Вейю от стрел, успел подхватить её за уздцы. Да только Вейя почувствовала, что падает — кобыла повалилась на землю, потянув её за собой, испуг всплеснул — а ну придавит или затопчут другие?! Но рухнуть не дали — подхватили чьи-то сильные руки, с седла сдёргивая, сминая рёбра так, что Вейя дыхание потеряла да опору. А следом она на чужой лошади оказалась.

— Спрячь её! — рыкнул где-то в стороне голос князя и утонул в толпе.

Вейя оглядеться не успела — гаркнул гридень, поддевая пятами лошадь, та ломанулась вперёд, пускаясь к середине вереницы к телегам и возам. Вейя видела только, как проносятся гридни, как сверкает оружие в закатных густых лучах, словно всполохи молний. Подъехав к обозам, Земко ссадил Вейю в телегу — а больше и прятаться негде, разве что в бурьян бежать, да заметят, нагонят тут же.

— Схоронись, — бросил он, натягивая силой повод так, что лошадь вскинула гривой, артачась, он оставил девушку, ринувшись на подмогу к остальным.

Глава 22

Вейя, уцепившись пальцами за борт, выглянула, пытаясь рассмотреть в слепивших солнечных лучах метавшихся в пыли дороги гридней. Гурьбой нахлынули из засады всадники, в одеждах да латах кожаных грубых, в островерхих шапках. Вскинули они яростно клинки широкие у конца, что страшно стало: один удар — и голова с плеч, силы прилагать не нужно. Вейя успела рассмотреть смуглые, широкие, чуть плоские лица и чёрные, как дёготь, брови и усы. Всадники широкие в кости и коренастые — такие, как рассказывала ныне утром старшая дочь старосты.