Мето. Мир
Шрифт:
— Я хорошо знаю Кассия — того, кто сейчас именует себя Каабном. Помню, мы вместе играли в инч. Это человек чести. Я хочу участвовать в беседе и думаю, ты отправишься туда в одну из ближайших ночей. Держи нас в курсе.
Он смотрит на часы и прибавляет, поднимая руку в прощальном жесте:
— Элегий, отведи его домой через потайной ход — я хочу быть уверенным, что с ним ничего не случится. До скорого, Мето.
Мой проводник открывает стенной шкаф и влезает туда на четвереньках. Ход тесный и совершенно темный, я бьюсь о стенки затылком и плечами. Через пару минут Элегий замирает и шепчет:
— Мы на месте. Тебе осталось лишь толкнуть дверь.
— Что довело солдат до такого состояния?
— Так бывает всегда после заданий. Действие военных наркотиков проходит, и вновь появляются
— Как ты это выдерживаешь?
— Только благодаря Ахиллесу и остальным — тем, кто вселил в меня надежду, а теперь и благодаря тебе. Как с нами связаться: во второй душевой кабинке, за трубой в двух метрах над полом, есть небольшое отверстие, которое соединяется с нашими казармами. Засунешь туда записку. Пока, Мето!
Похоже, члены группы «Э» сменили тактику: они оставили для меня место за ужином, и Стефан негромко спрашивает:
— Что ты собираешься делать у солдат?
— Правило номер 9, ребята! Я ничего не должен рассказывать.
— Но ты же разговаривал с Жан-Люком.
— Да, но не нарушая правил. Никогда. Все вы знаете, что я готовлю арест Иеронима и не смогу сделать это в одиночку. Цезари хотят проверить мой план, ведь хоть он и кажется им нелепым, они не желают упускать возможности сцапать вашего бывшего дружка. Понятия не имею, зачем он им так понадобился. А вы сами-то знаете?
Все отворачиваются.
Немного спустя меня вызывает к себе Цезарь 2. Не дожидаясь моих вопросов, он сообщает, что на рассвете Жан-Люк найден мертвым в своей комнате. Наиболее правдоподобной представляет версия самоубийства: под его кроватью были обнаружены пустые пачки из-под снотворного. Я прошу показать его тело, и, как ни странно, Цезарь тут же соглашается отвести меня в санчасть. Мой друг накрыт простыней по самую шею, и мое внимание привлекают темные пятна в уголках губ.
— Цезарь, эти следы… Такое чувство, что его заставляли пить, а он отбивался.
— Я это заметил, Мето. Мы сейчас выясняем, не покидал ли кто-либо из членов группы «Э» своей комнаты сегодня ночью… и не посещал ли он, к примеру, склад медикаментов.
— Надеюсь, вы отыщете виновного, — отвечаю я, стараясь говорить ровно. — Теперь мне можно вернуться, чтобы закончить приготовления? Завтра я представлю вам свой план.
— Иди, Мето, хотя я тут подумал, что этот склад медикаментов тебе хорошо знаком…
— Был знаком, но после возвращения к вам я туда ни ногой.
— Разумеется.
Я пытаюсь сосредоточиться на работе и привожу в порядок свои записи.
Убедить его в том, что скоро начнется восстание, призванное свергнуть власть Юпитера и Цезарей, и что он мог бы сыграть в нем ключевую роль.
Подробности замысла для Иеронима
Эти предложения преследуют прагматическую цель, но они являются временными. Глобальные перемены на ближайший период не предусматриваются.
Юпитер
Он будет отравлен перед началом наступления — так же, как и двое его сыновей.
Солдаты
Бразды правления внешне останутся у солдат: они пользуются всеобщим авторитетом, их боятся, и только они способны гарантировать порядок и безопасность, пусть даже временно.
Неоднократно была установлена связь с Квирином, их главнокомандующим, который утверждает, что готов поддержать своих людей в обмен на материальную компенсацию, которая обеспечит ему спокойную старость. Он согласен предоставить возможность Иерониму, чей ум и авторитет он признает, самостоятельно принимать решения.
Рекомендовано использование мощных доз успокоительных средств для нейтрализации бойцов.
Постепенное вымирание солдат будет способствовать возникновению новой военной силы, набранной среди детей.
Цезари
Цезари принесут присягу верности сообществу, в противном же случае будут уничтожены. Учитывая их организационные способности, представляется важным сохранить в живых хотя бы двоих.
Рваные Уши
В отношении этой группы, не подчиняющейся внешним авторитетам, необходимо применять манипулирование. С целью их ослабления придется разжечь клановую вражду.
Одновременно с этим следует в тайне пообещать значительные полномочия вождям Кабанов, Хамелеонов и Беркутов.
Последующие кровопролитные межклановые бои повлекут за собой уменьшение численности Рваных Ушей, что значительно ослабит их.
Слуги
Их статус изменится лишь отчасти: за ними сохранятся те же обязанности, но условия жизни улучшатся (отмена наказаний, ушных колец и ограничений в питании).
Дети из Дома
На первых порах их будут ограждать от любых перемен.
Бездомные дети из Зоны № 17
Детей-отказников из Зоны № 17 примут на острове.
Чтобы придать плану правдоподобие, необходимо решить последний вопрос: как отрезать остров от остального Мира во избежание внешней интервенции?
Вариант ответа
Представить остров серьезно и безнадежно зараженным, официально запретив высадку на берег (как на Эсби). Но как это сделать?
Вечером я жду, что Цезарь придет меня арестовать: возможно, кто-то видел меня с Октавием на складе медикаментов прошлой ночью.
Но, к великому моему удивлению, Стефан спрашивает с глазу на глаз, не найдется ли для него работа во время предстоящей вылазки на континент. Он говорит, что устал ждать, пока ему поручат настоящее задание. Я уверяю, что не занимаюсь набором отряда и что все зависит от Цезарей. Судя по недовольной гримасе, я его не убедил.
Лежа на кровати, я терпеливо жду Клавдия, который заходит за пару минут до одиннадцати.
— Тебя засекли у солдат — а информация здесь разлетается очень быстро. Все снова заговорили о «предателе Мето». Слуги и дети даже называют тебя «будущим Юпитером». Выходит, у тебя новый план?
Я решаюсь рассказать о своей двойной игре и о связях, которые сумел наладить.
— Не устаю тебе удивляться! Ты никогда не сдаешься. Но не забывай, что в прошлый раз мы потерпели поражение.
— Теперь все будет иначе.
— Тебе видней… А как поживает «лекарь Октавий»?
— Не ахти. Он живет в постоянном страхе, оттого что нечаянно убил человека. Он встретил Тита, которого ранили в драке, и наш старый друг сказал, что ему жалко нас.
— Бедный Тит, не завидую ему.
— Послушай, должно быть, ты в курсе, что прошлой ночью убили «эшника». Не знаешь случайно, в окрестностях санчасти никого не заметили?
— Я это выясню.
Через час приходит Ромул, который жестом велит мне молча следовать за ним. В коридорах никого. Мы проникаем в стенной шкаф, съемная стенка которого служит дверью в проход: точно таким же лазом я воспользовался утром у солдат. Мы добираемся до незнакомого спортивного зала, где нас ждет Рем, скрестив руки на груди. С ним мой друг-бунтовщик Мамерк: последний раз мы с ним виделись на том роковом матче, после которого я был вынужден вернуться в Дом. Брат Ромула заключает меня в грубоватые дружеские объятья, а его секундант горячо пожимает мне руку. Ромул стоит с каменным лицом: он относится к поединку со всей серьезностью и, пока его брат улыбается и гримасничает, торжественно заявляет:
— Исход этой схватки определит, кто станет преемником нашего отца. Проигравший не вправе оспаривать результат, который будет храниться в тайне вплоть до констатации смерти Юпитера. Принесем клятву! Мето?
— Клянусь.
— Мамерк?
— Клянусь.
— Рем?
— Я тоже клянусь, — весело говорит тот, но затем, видя гневный оскал брата, повторяет: — Клянусь.
— Клянусь, — последним произносит Ромул.
Мы разуваемся, а борцы стягивают с себя одежду и остаются в одних трико. Они разминаются, размахивая руками и делая наклоны, а потом становятся друг напротив друга.