Метро 2033: Аркаим
Шрифт:
Слушая командира, Василий положил перед собой двенадцать заряженных магазинов к АК-74, легонько отодвинув половину в сторону Смирнова. Едва вникая в суть инструктажа, он даже не пытался возражать. Вместо этого послушно снял ОЗК, набил карманы кителя пачками с патронами, вложил в подсумок четыре заряженных магазина, еще один заправил за ремень, последний присоединил к автомату.
– Командир, у нас действительно есть шанс?
– Ты же знаешь, что отвечает в таких случаях командир группы, подбадривая подчиненных? – вопросом ответил Алексей, достав старенькую потертую зажигалку с изображением Кремля.
– Я понял, товарищ старший лейтенант. Жить просто хочется.
– Прорвемся, Гром, прорвемся!
– Хочется верить.
– Готов? – чиркнув зажигалкой, спросил Алексей.
– Да, командир! – решительно ответил Василий.
– Тогда вперед! – скомандовал Смирнов и бросил зажигалку в лужу керосина.
Подземный переход, так долго служивший группам республики «Возрождение» основным путем к оружию и боеприпасам, был завален десятками псов, мертвых и недобитых. Теперь все это пожирало пламя, вспыхнувшее в одно мгновение.
Алексей первым выскочил с северной, все еще свободной стороны туннеля и встал, как вкопанный. Василий, не ожидая столь резкой остановки командира, врезался в него. И тут же начал озираться по сторонам, пытаясь оценить обстановку.
Алексея же остановила не видимая опасность, и даже не псы. Какая-то непостижимая сила, которую он почувствовал всем своим существом, пронизывала насквозь и растекалась блаженным теплом по всему телу. Впервые в жизни он ощутил ее почти физически, в самом центре мертвого города. Да и сам город он уже не воспринимал, как мертвый, и сам себе больше не казался одиноким. Осознал, что человечество не обречено, пока есть вера.
– Вера! – вслух произнес ободряющую его мысль Алексей.
– Какая вера? Командир, уходим, – закричал Василий и подтолкнул Смирнова. Проследив за его взглядом, увидел храм, яркий среди царившей вокруг серости. Все еще сияющие зеленые купола переливались, хотя было пасмурно. Это была церковь Святой Троицы, чудом сохранившаяся. О ней в метро ходило много легенд.
– Я, командир, здесь уже не раз проходил, но не замечал красоту, странно, – прохрипел Гром.
– Не просто так мы тут задержались, Василий, это хороший знак. Знак, что мы умрем не сегодня.
– Или наоборот! – с иронией проронил Гром. – Что умрем сегодня.
Не медля больше, они отступили в сторону территорий «Стража». И это было похоже на бегство загнанных зверей. Как и раненые собаки, выползающие из охваченного пламенем подземного перехода, они искали свою стаю. И готовы были бежать к враждебному лагерю, но все-таки лагерю людей, предпочитая умереть от их пуль, нежели быть съеденными заживо выродками.
Вечерело и, опасаясь гостей с воздуха, Алексей бежал, что было сил. Через пару сотен метров он стал задыхаться. Организм требовал больше кислорода, но вдохнуть полной грудью через фильтр, забитый отравой, было просто невозможно. Хотелось лишь одного: остановиться и снять противогаз. Снять, чтобы вытереть выступивший каплями на лице пот, хотя бежать без ОЗК было гораздо легче. Уже через несколько минут они, никем не преследуемые, достигли обломков разрушенного моста на Свердловском проспекте, проходившего раньше над Каширкой.
Перед этой очередной преградой Алексей упал на колени, пытаясь хоть как-то отдышаться, понимая, что нарушает основное правило командира – не выказывать слабость перед подчиненными. Но, увидев пошатывающегося Василия, плюхнувшегося рядом с ним в неглубокий, уже затвердевший весенний снег, он успокоился.
Они были элитными солдатами Республики, прошли строгий отбор в войска внешней и внутренней безопасности, их считали самыми сильными и выносливыми из всех живущих в метро. Но все-таки обитатели подземки слабели с каждым прожитым днем от недоедания, нехватки витаминов и болезней. Рожденные до войны еще хоть как-то приспосабливались, а вот молодые были очень слабы и болезненны, отличались бледностью кожи, нездоровьем, часто и слабоумием. Почти каждый второй умирал в младенчестве.
Алексей посмотрел в сторону реки Миасс. Сколько он ни выходил на поверхность, ни разу не решался приблизиться к ней. Большинство смельчаков, решивших исследовать берега, не возвращались. Те немногие сталкеры, которых река не забрала, рассказывали разные истории о русалках, несущих смерть, о рыбах-коровах, выходящих на поверхность. Самыми опасными считались скотозубы и поющие. Первые нападали большой стаей, а вторые, гипнотизируя жертвы, уводили их прямо на дно реки.
На южный берег перебираться не приходилось, та часть города была сильно разрушена, уцелевших высотных зданий практически не осталось. Уровень радиации сильно превышал допустимую норму. Единственными, кто облюбовал столь неприглядные территории, были анархисты. Точнее, местное бандформирование, в которое вливались изгои республики: осужденные за преступления, оппозиционеры и просто вольные сталкеры, не признающие законов и правил.
За рекой вдали виднелся только торгово-развлекательный комплекс «Мегаполис». Глядя на него, думалось о детстве, одна за другой начали мелькать в голове картинки из прошлого. Когда-то Смирнов еще ребенком бывал там, ходил в кино, ел мороженое. Левее от комплекса, если ему не изменяла память, находился Сад камней, а за ним – краеведческий музей. Позади красовалась гостиница «Малахит» – девять уцелевших этажей из шестнадцати. Смирнову отчего-то вспомнилось тепло маминой ладони, на миг он почувствовал запах ее духов. «Как странно, – вертелось в голове оперативника. – Такие мелочи помню, а лицо мамы – никак…»
– Надо бежать! – прохрипел Алексей и встал на ноги.
– Да, командир, – согласился Василий. – Нечего рассиживаться.
Миновав обрушенный мост, они направились дальше по улице Братьев Кашириных вдоль реки.
Темнело быстро. Сумрак накрывал город, и казалось, что огромное и страшное чудовище медленно поглощает многострадальный мир.
Люди понимали, что им нужно искать укрытие. В темноте не выжить. Ночных тварей в городе было гораздо больше, чем дневных.
Алексей с Василием бежали по дороге, огибая брошенные автомобили. Увидев с левой стороны здание бензоколонки, хотели укрыться в ней, однако чавкающие и булькающие звуки, доносившиеся оттуда, вынудили оставить эту затею. Преодолев еще сотню метров, они повернули на Краснознаменную, но признаков близкого присутствия людей не обнаружили. И самое скверное было то, что они не имели ни малейшего представления, где находится вход на станцию «стражей». Да и была ли у «стражей» станция? Максимум одна ветка недостроенного туннеля.
– Мы куда надо бежим, командир?
– Я карту города помню. Если здесь их не встретим, то не встретим нигде.
– Все, это конец! – прохрипел сквозь противогаз Гром. – Командир, может, лучше к автомобильному училищу податься, укроемся на нашем месте? Воды и еды там на неделю. Метров пятьсот всего-то.
– Нет, Василий, не пройдем с этой стороны – попадем в аномалию. Тем более по темноте. Про автомобилку столько легенд ходит, днем-то не по себе там.
– Тогда уж лучше к нашей станции на прорыв, примем бой. Если повезет, то будем дома, если нет, то прихватим с собой еще несколько собак. За Андрея отомстим и сами отмучаемся.