Метро 2033: Чужими глазами
Шрифт:
– Понимаю, – кивнул охотник. – Думаю, надо решаться. Ведь некуда больше податься?
– Некуда, – расстроенно произнес Радий Владимирович. – А куда идти? В Институте для нас места не приготовили. Или тут торчать, уповать на то, что этот бункер еще несколько лет протянет, за жизнь цепляться? У них там, в Чебоксарах, и фонит вроде не так сильно, как у нас. Надежда хоть какая-то.
– Хорошо, когда есть надежда, – улыбнулся охотник. – И у меня вот надежда появилась.
– Ступай, Аркаш, – сказал комендант и протянул охотнику руку. – И обязательно возвращайтесь.
Аркан сдавил сухую ладонь начальника убежища и шагнул к выходу из кабинета. Когда он открыл дверь, то услышал свое имя.
– Аркаш, – тихо
– Спасибо! – кивнул Аркан и вышел из комнаты.
Слова Радия Владимировича крепко засели в голове у Аркадия, разбередили что-то в душе. «Человек живет ради человека». Что он сделал не так в своей жизни? Не в том ли его вина перед людьми, что он забыл про них, выбрав долю отшельника? Аркан неожиданно понял, что годы, проведенные в одиночестве, были самыми пустыми в его жизни. Понял, что, лишив себя общества людей, отнял у себя возможность смотреть на людские боль и радости, сопереживать. Он вспомнил погибших Гришу и Лукича, доброго и преданного своей вере монаха в подземелье и властного коменданта Столицы. Вспомнил непоколебимую веру брата Александра и слезы Дианы в камере, дружбу Куля и Юрича и холодную жестокость Богуса. Все они были разными: жестокими и преданными, добродушными и надменными, но они оставались людьми. И охотник вдруг понял, что минуты, проведенные с ними, стоили дороже, чем годы одиночества. Человек может стать по-настоящему человеком только среди людей. Может, потому и случился ядерный Армагеддон – потому что люди разобщились, потому что эгоизм победил дружбу? И сейчас людям дали еще один шанс, а они упускают его, даже не задумываясь.
Перед выходом отправились навестить Юрича в местном лазарете. Пока Куль вел троицу коридорами и переходами, Аркадий изучал убежище стекольщиков. Были тут и мастерские, и жилой сектор, и даже небольшая ферма.
– Пытаемся растить, – покивал Куль на вопрос Аркадия. – У селян-то садоводство половчее получается. Радий вон пытался гидропонику внедрить, да плохо приживается.
Лазарет пристроился в дальней части бункера. Куль поздоровался с усатым врачом, о чем-то спросил его. Мужчина быстро черкнул в маленькой книжице и пропустил всех четверых.
– Недолго, – строго сказал врач, провожая взглядом посетителей. Узкий коридор привел друзей к тесному помещению, заставленному кроватями. Койки в основном пустовали – в лазарете лежали только несколько стариков и женщин. Куль повернул голову к стене, и по его лицу расползлась улыбка.
– Вон он, – махнул рукой парень. – Разлегся, барин.
Юрич расположился на койке у самой стены. Завидев друзей, он радостно замахал рукой и стал подниматься. Переоблачившись из камуфляжа и «химзы» в потертую «белугу», Алексей выглядел сейчас по-простому, по-домашнему, и нынешний облик никак не вязался с образом опытного сталкера-разведчика.
– Вот и Коленька пришел к раненому Юричу, – заулыбался Алексей, приподнимаясь на кровати. По очереди поздоровались. Юрич выглядел бодрым, лишь лицо еще хранило болезненную бледность. С визитом друзей он оживился, стал как будто румянее и веселее.
– Вставай, калич [8] , – захохотал Куль. – Всю жопу небось отлежал, скоро пролежни будут.
– Сам ты калич, – улыбнулся Алексей. – А я – укушенный.
– Ужаленный ты, – захохотал Куль. – Как выпишут – сразу наверх пойдем, жир сгонять, а то девки любить не будут. Парни вон уже собираются.
8
Инвалид, калека (разг.).
В двух словах Куль поведал товарищу
– Удачи вам, – искренне сказал Юрич. – С вами бы пошел, но нельзя пока, да и Радий не отпустит. Пускай все у вас хорошо сложится. И возвращайтесь потом.
– Спасибо, – поблагодарил охотник, глядя в глаза парню. Свидятся ли они еще? Может, и не будет потом никакого возвращения. Сколько еще времени отмерила ему проклятая болезнь?
Прощание получилось скомканным. Минут через пять явился врач и попросил всех удалиться. Юрич по очереди сдавил руки Аркану и Технику, улыбнулся Диане.
– Гладкой дороги, – улыбнулся Алексей и махнул на прощание рукой.
Собрались быстро. Комендант пожертвовал троице еще один «АК» и четыре рожка патронов. После оружейки сердце в груди Аркана застучало быстрее. Куль с Валерой проводили троицу до самых гермоворот. Бред должен был идти с путниками до проходной завода.
– Ну, в добрый путь, други. Орланов бойтесь, – предупредил Куль, по очереди сжимая ладони Аркану с Техником. – Там в районе Октябрьского парочка хозяйничает, никак подстрелить не можем. Сюда вроде не суются, но там – внимательней будьте. Будем вас ждать с пополнением.
– Спасибо, учтем, – отозвался Техник. – Ну, бывайте, мужики. Даст бог – свидимся еще.
Лязгнуло железо, и тяжелая стальная створка затворилась. Когда изнутри задраили герму, Валера снял старую телефонную трубку со стены, прислонил ко рту.
– Готово, отчаливаем.
Поверхность встретила их скупым солнечным светом, сочащимся через тонкую пелену облаков. Шли не задерживаясь, и скоро оказались у ворот проходной. Бред обменялся рукопожатиями с мужчинами, улыбнулся Диане.
– Ну, удачи мужики, – сказал сталкер. – Идите по плану, который Куль вам нарисовал. Там сложно заблудиться.
Короткое прощание закончилось, и вскоре троица вышла на широкий перекресток и зашагала вперед. Через минуту корпуса завода скрылись за поворотом, и дорога вытянулась в прямую линию. Разговоры стихли. Охотник сосредоточенно шагал первым, лишь изредка оглядываясь на спутников. Впереди лежала неизвестность. И новый путь, в конце которого путеводной звездой засияла надежда.
Проблемы нагрянули уже на первом часу дежурства.
Молодой дозорный замер возле ограды, глядя на мертвые дома по ту сторону изгороди. Там, за территорией их убежища парень бывал всего несколько раз, да и то в сопровождении старших сталкеров. Но не дикий и свободный «верхний мир» сейчас так манил дозорного. Ну разве он виноват, что ему приспичило по малой нужде во время обхода? В принципе, можно было не волноваться – за ограду хищники забирались крайне редко, да и тут, в частном секторе, сталкеры почти никогда не встречали зверье. Парень шагнул к ограде, и сомнения вновь начали глодать его.
Точно не дотерпеть. Долгая смена только начиналась. А тут – такой соблазн. Шагнуть за территорию завода, одному, без провожатых. Встать у забора и поссать от души, как делали свободные люди двадцать лет назад. Не томиться же всю смену с полным мочевым пузырем. Никто и спохватиться не успеет – одна нога здесь, другая там. И дальняя вышка, где боевой товарищ сидит, скрыта за деревьями. И заметить никто не успеет.
«Командир бы узнал – отодрал, мама не горюй», – подумал парень и прошмыгнул в проход. Да, «отлить», будучи в «химзе» – целое искусство. Дозорный замер у покосившегося забора и принялся расстегивать ОЗК снизу, торопливо колдуя над проклятыми «крокодильчиками» и шпенечками. Вообще на подобные дела отлучаться разрешалось, но полагалось не более пяти минут. К тому же требовалось доложить соседнему дозорному. Однако сделать полноценный доклад – это лишить себя хотя бы короткого трехминутного приключения, о котором потом можно будет рассказать друзьям.