Метро 2033: Изоляция
Шрифт:
«Очухались, родные! Через два десятка лет вас все-таки заинтересовало, откуда в кладовках появляется довоенная еда. Где ж вы раньше были со своими вопросами!» – с ненавистью подумала Марина, с хрустом сжимая пустой блистер от таблеток.
– Где надо, там и беру. Ешь от пуза, рога не растут – и радуйся, – раздраженно бросила Алексеева.
– Марина, не хами! Выкину на поверхность без противогаза, поняла?! – прикрикнул Паценков.
– Меня? – протянула Марина, хищно улыбаясь. – Я тебе сказала, что станет с тобой и твоим бункером. Хочешь попробовать?
Паценков поджал губы, справляясь с гневом, помолчал. Выдохнул. Ссориться с заместителем ему было страшно. Андрей был не так глуп, понимал,
Наконец, Паценков поднял голову.
– Погорячился, извини. Я вот что тебе скажу. Дозиметр мой исправен. Разведчики его из какого-то подвала складского приволокли, там ничего не пострадало особенно, стены ЭМИ не пропустили.
– Думай, что говоришь. Стены не пропустили ЭМИ. Насмешил… – откликнулась Марина, запивая таблетку из фляги.
«Вот и транквилизаторов моих маловато. А куда я без них? Нервы давно ни к черту. Сколько протянем? Месяц, два? А потом запоет твой дозиметр, Андрюша. Только будет поздно. Тут либо мы, либо нас…» – подумалось заместительнице. Однако от высказываний вслух она воздержалась. Нечего сеять панику в рядах простых смертных.
– Дозиметр соловьем заливается. Пищит и пищит.
– И что? Все дозиметры пищат. Тем более, вряд ли тебе принесли военный, скорее бытовой, а бытовой – он приборчик нежный, хапнул излучения и поймал глюк. Хватит цацку мучить. Делом займись. А я пойду, у меня забот и так по горло. Бывай, Андрюша, еще зайду, – холодно попрощалась Марина и вышла вон.
Охранник прикрыл дверь и занял свое место у кабинета начальника.
«Позер, мля!» – мысленно выругала начальника Алексеева. Она свернула по коридору и заспешила в медпункт, где лежал покалеченный Ваня.
Глава 2
Бункер
Бункер под учебным корпусом Московского института гуманитарных наук, двадцать лет назад ставший пристанищем для обезумевшей от ужаса группы студентов и сотрудников, появился еще при советской власти. Тогда каждое научное учреждение обязательно имело бомбоубежище. Когда рухнул Советский Союз, бункер был законсервирован за ненадобностью. О нем знала лишь небольшая группка преподавателей, приближенных к ректору института, и части из них хватило благородства втащить в убежище первых попавшихся на глаза студентов, давая им шанс выжить.
«Мы спаслись. Нас сто шестьдесят три человека, и всего лишь восемнадцать профессоров и сотрудников – остальные студенты, ничего не знающие в жизни, ничего не умеющие. Что мы будем здесь делать? Разве у нас есть шанс? Фильтры сломаны, вода радиоактивна, вчера в страшных мучениях умер еще один человек, из старших, преподаватель с философского факультета. Его организм не выдержал перегрузок. Нас, молодых, может быть, еще спасет иммунитет, регенерация клеток, а их – уже ничто. И что мы будем делать? У нас нет техников, которые могут попробовать починить фильтры, у нас нет радиоаппаратуры, чтобы связаться с внешним миром. Да и бесполезно это – если мы уже неделю как получаем значительную дозу радиации, нам мало что поможет. Сейчас в бункере холодно: никто не знает, как разбираться с системой отопления. Если сломается водоотвод, мы все утонем. Если встанет генератор – как его чинить? Полетит проводка – и будем сидеть в темноте. Среди нас нет электриков, сантехников. Да самое простое – если засорится наша уходящая вниз канализация… Если хоть что-то произойдет… Мы медленно умираем. И никто не знает, что можно сделать…» – через неделю после катастрофы писала Марина в своем маленьком дневнике, оглядывая бледные, измученные, грязные лица товарищей по несчастью (или счастью?), спавших вповалку на полу, укрываясь одним одеялом на двоих. В бункере тогда пахло сыростью и немытыми телами, – водоснабжение работало плохо, а Григорий Николаевич еще не разобрался, хватит ли на всех воды, и как действуют системы коммуникаций. Функционировала только одна вентиляционная трубка, дышалось тяжело, а воздух был липким, как кисель, тяжелым и спертым.
Вспомнив те дни, Марина остановилась, оперлась спиной о стену и прикрыла глаза…
В тот день основное население убежища отправлялось разбирать завалы сменных фильтров, пожарных шлангов и огнетушителей, переставлять коробки с химзащитой и противогазами, чтобы освободить жизненное пространство, а Марина с вверенными ей людьми должна была исследовать оставшиеся закрытые помещения бункера и попытаться разобраться с системами вентиляции.
Темные коридоры навевали суеверный страх. В полутьме было видно, как побледнели лица у троих ребят, с которыми Марина отправилась в закрытый тяжелой дверью отсек жизнеобеспечения бункера.
Первоочередную задачу – запустить аварийные генераторы, используя запасы оставшегося в огромной цистерне топлива, – решили в первый же день. Нашлись умельцы, сумевшие правильно открыть вентили подачи бензина. Каждое действие в бункере происходило методом проб и ошибок. И было страшно. До дрожи в коленях страшно крепить клеммы, стараясь в свете крохотного карманного фонарика на два диода не перепутать полярность. Открывать вентиль топлива. Затаив дыхание, взяться за ключ стартера. В полной тишине – щелчок. И гул двигателя. Полный восторга вопль «Ура!» – получилось, нет поломки, нет протечек, не взлетели на воздух. И выдох облегчения. Щелчок переключателя на панели генератора. Включить тумблер – и вот сосущая темнота озаряется светом маломощных лампочек…
Так же, с каким-то особым страхом, студенты открывали дверь в техническое помещение, где находились огромные аппараты фильтрации воздуха, системы подачи воды и котел отопления, который было необходимо подключить к системе подачи топлива и воды и запустить. Этим предстояло заняться Ване и Косте – бессменным помощникам Марины, которые были с ней с самого начала – и остались верны до конца.
«Почему это доверили студентам? Мы же ничего не понимаем в этом… Вопрос только в том, что профессора понимают в наладке бензинового котла еще меньше. А нас, по крайней мере, не так жалко, преподаватели могут научить остальных истории. Если мы выживем. А мы еще ничего не можем. А к системе фильтров Григорий кроме меня никого не подпустит, потому что держать язык за зубами – не каждому посильная ноша. Секрет, известный троим, – уже не тайна…» – мрачно размышляла Алексеева, заходя в комнату, отведенную под станцию фильтрации. В соседнем отсеке послышалась возня и отчаянный мат полушепотом. Кажется, у ребят возникли проблемы.
Марина остановилась перед огромной установкой. Она представляла собой нагромождение цилиндрических фильтров, от которых отходили в потолок круглые узкие трубки внешнего воздухозабора и желтые прямоугольные трубы вентиляции бункера.
– И при чем тут я? – спросила саму себя Алексеева. – Если кто-то думает, что я понимаю, как работает фильтр, он очень ошибается.
Девушка заглянула в круглый сменный блок фильтра, увидела разделенное на отсеки, наподобие пчелиных сот, внутреннее наполнение.