Метро 2033: Спящий Страж
Шрифт:
Огнеметчики отлипли от ворот и шагнули к незнакомцу. Сталкеры вскинули стволы, Сивый хлопнул по кобуре с редким и очень дорогим «Глоком». Как ни крути, какие соглашения ни заключай, а годы войны не перечеркнешь парой подписей. Люди привыкли к постоянной угрозе и никогда не забывали об осторожности, которая, по их оправданному мнению, не бывает излишней.
Коротышка обреченно свесил голову и подчинился. Из-под серой резины брызнули светлые пряди.
– Кроха! Чтоб тебя!
Собравшиеся захохотали в голос, но Сивый смотрел на девушку с нескрываемым раздражением.
– Вот овца! Из-за тебя выход задержали! Парням каждая минута – как воздух, а ты цирк устроила!
Под смех и шуточки девушка отправилась восвояси с твердым намерением повторить попытку завтра.
– Вырастил, елки-палки. Не баба, а пацан какой-то, – проворчал толстяк и махнул рукой. – Открывай!
Дозорный дернул рубильник, под потолком вспыхнул оранжевый маячок, на миг опередив протяжный вой сирены. Многотонный затвор со скрежетом и лязгом пополз вверх. Привыкшим к полумраку выжившим казалось, что из растущей щели бьет ослепительно яркий свет. Они потихоньку пятились, щурясь и заслоняя бледные лица ладонями.
Снаружи ждали бродяги, среди них был и Спас. Бойцы кивали сменщикам и желали удачи. Рук не жали.
– Влад, твоя дочь опять… – начал отповедь Сява и запнулся на полуслове. Свиные глазки округлились, вытаращились, и усач едва слышно произнес: – Кто это тебя?
Спас молча неровной походкой зашагал к лазарету.
Лазарет на Театральной – самая настоящая клиника. В хорошем смысле. Станция конечная, или, как говорят жители – крайняя. Платформа длинная, поэтому вместо обитого целлофаном закутка – просторный вагон с красным крестом. Десять коек, электричество, бойлер и отдельная палата для шишек из Бункера. Лучше не сыскать во всем метро.
А все потому, что неподалеку от станции руины первой городской больницы, откуда сталкеры успели вынести не только лекарства, но и кое-какие приборчики. Так что лазарет является гордым и, пожалуй, единственным обладателем кардиографа, энцефалографа и многого другого с «графом» в окончании. Заведует сим великолепием Семен Алексеевич Маслаев, также известный как Док. В прошлом – главврач той самой больницы.
Это сухопарый седовласый мужчина с козлиной бородкой, в очках без оправы и с замашками аристократа. Царственная осанка, благородный разговор и левая рука за спиной в любой беседе – хоть с ученым, хоть со свинопасом. Черт знает, где он набрался этой манерности. Наверное, этикет для него – такой же якорь, как для Спаса – память об ушедших. Держит в тихой гавани человечности и не дает сорваться в безудержный водоворот нового мира. Семен даже чай пьет, оттопырив мизинец. Только тросточки, котелка и пенсне не хватает для полного образа джентльмена из туманного Альбиона. Но белый комбез на работе удобнее, а званых вечеров и пышных приемов в подземке никто не устраивает.
Собственно, Дока и прозвали Доком из-за несгибаемой привычки держаться по-английски. Доктор – звучит гордо, насыщенно, жаль, простой люд любит сокращать все подряд. С другой стороны, пусть лучше так. А то могли бы просто Врачом величать. Коновалом. Айболитом. Или того хуже – Эскулапом. Так что привычка не такая уж и бесполезная, какой кажется на первый взгляд.
Прежде он работал хирургом, а теперь – и терапевт, и медбрат, и стоматолог, и ревматолог, и патологоанатом. Пациентов, по понятным причинам – выше крыши, а Док – один. Сначала ему помогали женщина-окулист и парнишка-интерн. Первая недавно умерла от рака, второго убили дикие. Дел навалилось немерено, но с тем, что творилось сразу после Катастрофы,
Приходилось в невозможной спешке купировать очаги заразы, порой прибегая к отчаянным, отвратительным, но необходимым мерам. И буквально с нуля создавать вакцины. Когда напасть утихла, на прием валом пошли укушенные, подранные и зараженные тем, о чем прежде никто и слыхом не слыхивал. И вместо подготовки смены Док дни и ночи учился сам. Исследовал, изыскивал, испытывал – зачастую с большим риском для испытуемых. Но риском оправданным: без Семена и его больницы-лаборатории метро давным-давно превратилось бы в рассадник смертельной заразы.
Награда недолго искала своего героя. Бункер высоко оценил таланты медика, а там, где дружба с властью – там и деньги, и приятные бонусы, а вскоре – и сама власть. Беречь умельца и обеспечивать уют жизненно необходимо – в самом что ни на есть прямом смысле. Очень скоро местные бонзы подогнали ему второй вагон. Официально – для нужд науки. По факту – для личного удобства. А чуть позже – и кресло за столом с красным телефоном.
Сталкеры – самые частые гости лазарета – тоже не оставались в долгу. Как и обычные жители. Отблагодарить спасителя – дело благое, поэтому богатством Док вполне мог поспорить с самим Саввой. Оставалось лишь гадать, как в бесконечной кутерьме с запахом гнили и формалина Семен успел сдружиться со Спасом. Возможно, причина была в возрасте – оба разменяли шестой десяток, отлично помнили старый мир и наверняка находили, о чем поговорить. А может их сблизило иное: медику и опытному добытчику просто грех было не завести взаимовыгодное знакомство.
Так или иначе, они стали добрыми приятелями. И Док, едва увидев бледного и дрожащего бродягу, сказал без обиняков:
– Старик, ты выглядишь хуже, чем лопнувший бубон.
Влад разделся до пояса и лег на кушетку. Несмотря на годы, он был крепок и подтянут. Впрочем, ничего удивительного. Знаете, как называются рыхлые и слабые сталкеры? Закуска.
– Ничего себе, – Док присвистнул и поправил очки. – Крокодил цапнул?
– Если бы, – пациент поморщился. – Какое-то дерьмо с соплёй вместо башки. Никогда таких не встречал.
– Да… Очень много в наши дни, – Семен невесело хмыкнул, – неопознанной фигни…
Друг шутку не оценил и обреченно произнес:
– Сказали, она может быть заразной.
– Кто сказал? – спокойно спросил врач, копаясь в ране ланцетом.
– Еж, – Спас с каменным лицом пялился в потолок и, казалось, ничего не чувствовал.
– Егор? Сто лет его не видел. Думал, сгинул давно.
Гость фыркнул:
– Мне бы так сгинуть. Замочил целый выводок этих уродов. В одно рыло.
Док даже бровью не повел. То ли всецело сосредоточился на работе, то ли похождения Ежова его нисколечко не удивляли.
– Значит у него все, как обычно, – пробормотал он, накладывая шов.
– Как обычно – это как? Что ты вообще слышал о нем?
– Немногое. В основном – байки и небылицы. Иногда – анекдоты. Но если хотя бы парочка из них – правда, то у нашего чокнутого города – еще одна неразрешимая загадка.
– Откуда он такой взялся?
– Говорят, оттуда, – Семен многозначительно кивнул на потолок.
Спас нахмурился.
– В смысле?
– В прямом. Мол, не человек он вовсе, а пришелец. Инопланетянин, стало быть.