Метро 2033: Высшая сила
Шрифт:
Толик пошел к себе, собираясь рассказать Елене о предстоящей экспедиции, но жена встретила его на платформе. По выражению ее лица Томский понял, что она обо всем догадалась и сюрприз не получится.
– Далеко на этот раз?
– В пределах Садового кольца. А если точно – в центр.
– Ты говоришь…
– О Кремле, любимая.
Лицо Елены помрачнело. Она хорошо знала, чем заканчиваются такие экспедиции, поскольку лично вывозила вождя мирового пролетариата.
– Говорят, что звезды на башнях погасли…
– Верно. Да и дедушки Ленина в Мавзолее больше нет. Думаю, что больших трудностей не предвидится.
– Я приготовила праздничный ужин, – вздохнула Елена.
– Почему так грустно об этом говоришь? Очень своевременно. Я так голоден, что, наверное, съел бы сырого птеродактиля!
Глава 4
Погасли ли звезды?
– Документы!
Офицер, за спиной которого стояла пара солдат, щурясь, всматривался в бумаги, которые ему подал Томский.
Тут сощуришься. Новослободская разительно отличалась от чистеньких и ухоженных станций Кольцевой линии. Здесь явно экономили на электричестве. Голый серый цемент, использованный для отделки повсеместно, довершал общее унылое впечатление.
«На таких станциях хорошо сводить счеты с жизнью», – подумал Анатолий.
Офицер, проверявший документы, наверное, придерживался такого же мнения. Щуплый, с одутловатым, испитым лицом, он был явно не в восторге от места своей службы.
Так и не рассмотрев бумаги, он, наконец, догадался включить фонарик.
Потом поочередно оглядел каждого гостя, причем дольше всего взгляд служивого задержался не на людях, а на шестиногой ласке, сидевшей на плече карлика.
– Гм… Все в порядке. А это еще что?
– Распоряжение вашего руководства о содействии нашей группе, – отчеканил Анатолий.
– Ага. И чем же мне вам посодействовать?
– Нам надо на поверхность. Как попасть в наземный вестибюль?
– Попадете. Проще всего через машинный зал. Топайте за мной. Содействие…
Томский, Корнилов, Громов и Вездеход, выстроившись в цепочку, двинулись к торцу станционной платформы.
– На Павелецкой давно были?
– Можно сказать, только оттуда, – включился в разговор Данила.
– Хорошо там. Есть чем поразвлечься. Крысиные бега… А тут с тоски сдохнешь. Не знаете, чья крыса последний забег выиграла?
– Видели те бега, пока попутного каравана дожидались. Как всегда. Начальника станции.
– Подстава, конечно, заказуха, но все равно интересно. – Офицер остановился, вытащил из кармана фляжку. – А здеся, елы-палы, из всех радостей только бухалово.
Отвинтив пробку, он сделал несколько глотков, фыркнул и утер губы рукавом.
– Так, мать-перемать, и живем… А этот ваш зверюга ручной?
– Ага. Ласка, – сообщил Носов. – Ее зовут Шестера.
– Вижу, что Шестера. Самая тебе пара, гном.
– Мой гном тебе в рот не влезет!
Резкий ответ Вездехода должен был оскорбить офицера, но вместо этого он расхохотался.
– Ну ты и остряк! Уважаю. А как иначе? С таким ростом в Метро долго не протянешь, если зубы не показывать.
Носов на комплимент не отреагировал и не стал поддерживать разговор. До двери машинного зала, расположенного под эскалаторами, дошли молча. Один из солдат потянул за ручку. Дверь поддалась только с третьей попытки и открылась с душераздирающим визгом несмазанных петель. В этом помещении было еще хуже, чем на самой станции: паутина, натянутая, словно веревки, между пыльными, навек замолкшими агрегатами. Груды мусора и крысиных костей на полу. Светившая в половину накала лампочка заставляла плясать тени вошедших людей на серых стенах. Запустение и безысходность.
Офицер, спотыкаясь и матерясь, добрался до лестницы и, вцепившись в перила, принялся взбираться наверх к стальной двери.
– Долбаное содействие! Я сапоги хрен когда отмою после такого содействия!
Он вцепился в обрезок толстой арматуры, продетый через две скобы и служивший засовом, и попытался сдвинуть его с места.
– Уф! Все заржавело. А вы, остолопы, чего внизу стоите? Рысью ко мне!
Солдаты поднялись к командиру. Их совместные усилия тоже не дали результатов – засов не сдвинулся ни на сантиметр.
– А ну, дайте-ка я попробую! – Корнилов поднял с пола ржавый разводной ключ, быстро поднялся наверх и оттолкнул солдат. – Счас мы его!
После нескольких ударов засов прекратил сопротивление. Юрий выдернул его и поставил у стены.
– Вот и все!
– Вот и все. – Офицер выдернул пистолет из кобуры и прижал ствол к груди Корнилова. – Р-р-руки! Руки вверх! Я тебя узнал. Все думал, где видел эту хитрющую рожу! Пакуй его, ребята! Эта паскуда – Корнилов. Убийца и предатель. Беглый преступник!
Ганзейскому служаке не стоило быть таким многословным.
Юрий действовал молниеносно. Вывернул офицеру руку, поймал выпавший пистолет и ткнул стволом в спину старого знакомого, который повизгивал от боли.
– Это дзюдо, сынок. А сейчас будет дзю-после. Так, теперь вы, индюки пластмассовые! Автоматы на пол и вниз! Быстро, или я сделаю дырку в вашем командире! Раз, два…
– Делайте, как он говорит! – заверещал офицер. – Он же меня…
Солдаты бросили оружие и сбежали вниз по лестнице.
Когда Томский, Громов и Носов поднялись к двери, Корнилов пнул офицера ногой в задницу. Бедолаге пришлось сосчитать пятой точкой все ступени и в конце путешествия ткнуться носом в кучку крысиных скелетов, перемешанных с пометом.
Юрий подобрал автоматы, забросил их себе на плечо и распахнул дверь, пропуская друзей в наземный вестибюль Новослободской.
– Вот теперь точно все, дорогие коллеги. Не смею больше обременять вас своим присутствием. Не забудьте запереть дверь. Слава Ганзе! Да здравствует Адам Смит!