Метро 2033. Московские туннели (сборник)
Шрифт:
Тот, кого Русаков назвал товарищем Максимом, услышал шаги Томского, обернулся и осклабился, сверкнув белозубой улыбкой:
– Вот чертова колымага! Не хочет заводиться и все тут.
Сначала Толик решил, что лицо механика Первой Интернациональной испачкано машинным маслом. Однако, рассмотрев приплюснутый широкий нос, толстые губы и черные курчавые волосы, Томский понял, что цвет лица у нового знакомого натуральный. Товарищ Максим был чернокожим, но говорил без намека на акцент. Он, как видно, отличался веселым нравом. Беспрестанно, к месту и не к месту улыбался и, казалось, все время сдерживал себя, чтобы не пуститься в пляс. Толик присел рядом
Толик с улыбкой кивал Максиму. Жизнь в Метро приучила его относиться к незнакомым людям настороженно. Впервые Томский чувствовал себя своим в кругу людей, с которыми был знаком меньше десяти минут. Не слишком ли он доверчив? Не купился ли на флаг? Ведь само по себе изображение Че Гевары ничего не значит. Однако в пользу группы Русакова говорил не только флаг. Бригада на самом деле была интернациональной. Здесь никто не замечал расовых различий. Двое русских, японец и негр не просто играли в командную игру. Они были командой на самом деле. Плюс собака.
Вскоре ремонт закончился. Максим отвинтил крышку покрытого вмятинами бензобака, перелил в него бензин из канистры и вытер руки обрывком промасленной ветоши. На первый рывок за шнур пускача дрезина не отреагировала. Когда Максим дернул шнур во второй раз, двигатель дважды чихнул и после короткой паузы довольно заурчал. Карацюпа тут же оставил Вездехода в покое, бросился к выхлопной трубе и нюхнул сизый дымок. Потом запрыгнул на платформу. Его примеру последовали все, кроме Банзая. Он включил фонарик и направился к небольшой подсобке.
Послышался шум возни. Из черного проема на рельсы выкатился связанный по рукам и ногам человек. Томский привстал. Ошибки быть не могло. Черный китель из плотной материи, грязная, пропитанная потом майка под ним и тройной подбородок. Офицер из Рейха, который досконально разбирался в цвете крови людей второго сорта, оказался там, где ему давно следовало быть. Свою фуражку он потерял. Желтую лысину, обрамленную венчиком темных волос, пересекала малиновая ссадина. Когда Банзай схватил фашиста за шиворот и рывком поставил на ноги, тот попытался плюнуть японцу в лицо. Банзай, как видно, ожидал именно такой реакции и ловко уклонился. Слюна повисла на мясистом подбородке офицера.
– Вы все сдохнете! – прохрипел пленный. – И ты, узкоглазый ублюдок, и ты, черная обезьяна, и вы, отщепенцы. Рейх не пощадит никого!
– Товарищ комиссар, разреши пристрелить эту жирную свинью, – мягко попросил Федор. – Руки чешутся – мочи нет.
– Потерпи. Мы будем судить его революционным трибуналом, – ответил Русаков. – Думаю, не станем тратить на подонка пулю. Выставим без штанов на поверхность. В интересах революции и всего прогрессивного человечества. Банзай, загружай! Лумумба, поехали!
Китаец затолкал фашиста на платформу, повалил и уселся сверху. Офицер продолжал плеваться и рычать. Максим со своей неизменной улыбкой заткнул толстяку рот обрывком ветоши, которым недавно вытирал обмасленные руки.
Дрезина тронулась с места и, набирая ход, понеслась к Павелецкой.
В лицо бил туннельный сквозняк – сырость пополам с копченым духом креозота. Запах дома, запах большого Метро! Мелькали тюбинги, с невообразимой скоростью сменяя друг друга. С каждой секундой Толя становился все ближе к своей цели: освободить
Томский почти не сомневался в том, что новые друзья согласятся ему помочь. Бригада Русакова будет серьезным подспорьем в атаке на Берилаг. Могучей силой, способной склонить чашу весов на его сторону. Он зря роптал на судьбу. Эта капризная дамочка подарила ему отличных бойцов, превративших его куцую боевую группу в полноценный отряд.
Русаков тронул Томского за рукав и показал подбородком на пленника.
– Этого недоносок так увлекся зачисткой Метро от неполноценных особей, что отстал от своей банды, – сообщил комиссар, перекрикивая тарахтение двигателя. – А у нашего Лумумбы на фашистов отменный нюх. За версту почуял господина офицера и видишь, как аккуратно упаковал.
Максим кивнул и в знак одобрения показал кулак с поднятым вверх большим пальцем.
– Куда мы сейчас, товарищ Русаков?
– Сразу за Павелецкой есть один отличный тупичок. Отдохнем, перекусим и подумаем, что делать дальше. Бензин у нас теперь есть, оружия предостаточно. Так что занятие найдется.
Мимо Павелецкой мотодрезина прокатилась чуть замедлившись. Прежде чем она снова нырнула в туннель, Томский успел рассмотреть высокие потолки, чадящие факелы, подвешенные на вбитых в стены кольцах, закопченные полукруглые своды, облупившиеся колонны и позеленевшие от времени бронзовые украшения. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять – специально приспособленных под жилье помещений там нет. Большинство жителей Павелецкой располагалось прямо на полу. Кто-то подкладывал под себя потрепанные куски картона, кто-то обрывки тряпья. По станционному залу, вдоль лотков с товарами, метались стайки детей. Особенно поразила Толика одна девочка лет пяти. Бойкая малышка с чумазым личиком и лоснящимися от грязи светлыми кудряшками. Она не отставала от сверстников, несмотря на то что бегать ей мешала третья, недоразвитая нога.
Последним, что увидел Толик, были часы над въездом в туннель. Цифры на них сияли кроваво-красным светом, довершая общее тягостное впечатление от Павелецкой. Толик почувствовал себя значительно лучше, когда мимо понеслись серые стены, пыльные кабеля и тюбинговые соты туннеля.
Лумумба включил фару. Желтый луч скользнул по ржавой стрелке и рельсам, отходившим от основного пути. Переведенный на холостые обороты двигатель заработал тише, а затем заглох совсем.
В тупиковый отросток туннеля дрезина вкатилась по инерции. Толик увидел черное кострище с треножником для подвеса котелка и кирпичами, накрытыми стальным листом. На листе – несколько жестяных кружек. Вокруг кострища расставлены перевернутые вверх дном пластмассовые ящики, служившие сиденьями. В углу возвышалась горка пустых бутылок. Тупичок выглядел обжитым и, судя по уверенности, с которой товарищ Федор начал подтаскивать к костру обломки досок, обжили его именно чегеваровцы.
Лумумба открыл крышку металлического ящика. Достал пару увесистых свертков, фляжку и бутылку с мутной жидкостью.
Весело запылал огонь. Банзай нырнул в темный угол, принес пластмассовую канистру с водой, наполнил закопченный котелок и повесил его над огнем.
– Водичка чистая, – сказал, потягиваясь Русаков. – Такой на Павелецкой днем с огнем не сыскать. Как насчет грибного супца с зажаркой из сала?
– С удовольствием! – ответил за Толика Аршинов. – Воюют ведь не только винтовкой, но и брюхом. У меня уже слюнки текут. Эй, дружище Лумумба, кто ж так сало режет? Гляди, чайник, как это правильно делается.