Метро 2035: Крыша мира
Шрифт:
– Чем же мне еще поклясться? – Полковник обернулся на присутствующих, приглашая тех разделить его удивление.
– Жизнью своей дочери, – четко сказал Змей. – Вы ведь любите ее? И если что-то случится с моей сестренкой – пусть с вашей дочурой произойдет то же самое.
Люди за столом застыли от такой наглости. Впервые лицо Полковника дернулось, пошло волнами эмоций – но он мгновенно взял себя в руки. Произнес:
– Ну, что ж… Имеешь право. В конце концов, мы все в одной лодке. И если это поможет делу… – Он сделал паузу. – Клянусь жизнью и здоровьем дочери: твоя сестра будет в безопасности, пока ты не вернешься.
– Я тоже, – откликнулся Змей, сверля взглядом седого.
– Договорились. – Полковник хлопнул себя по коленям. – Перейдем к деталям. Общаться с нами будешь через связного. Он, кстати, присмотрит за тобой, если возникнет какая угроза.
– Стоп. Никаких помощников мне не надо.
– Ты опять ставишь условия? Мы же вроде договорились.
Закрыв глаза, Змей заставил себя сосчитать до пяти, медленно выдохнул и сказал, стараясь придать голосу убедительности:
– Я не понимаю – вам результат нужен или меня проконтролировать? Крепче, чем вы меня держите, уже удержать не сможете. Чтобы вы понимали: я – посредник. И все знают меня как посредника. Посредник работает один, в этом его отличие от других неприкасаемых. Чтобы все видели: никто за ним не стоит, за ним только его собственный авторитет. Так что присматривать за мной никто не будет.
Полковник обернулся к какому-то мужику в форме, тихо перекинулся парой слов и снова обернулся к Змею. Сказал:
– Ладно, действуй как знаешь. На связь будешь выходить ежедневно.
– Каким образом?
– Мы сами тебя найдем. – Полковник нахмурился, раздумывая, подошел к пленнику, склонился, приблизив к его лицу свое, отчего стала видна сеть морщины на темной, как от загара, коже. Редкий оттенок для бледных обитателей горных штолен. – Я хочу, чтобы ты помнил главное: ты работаешь не для меня, не для Директории и даже не для населения, которое мы пытаемся уберечь от беды. Ты спасаешь самого себя и свою сестру. Не подведи ее.
Кар затормозил, подпрыгнув на неровном бетоне. Со скрежетом съехала вбок дверь – и его вытолкнули наружу. Снова завыл электропривод – и кар ушуршал прочь.
Змей с отвращением стянул с головы черный тканевый мешок: его везли какими-то сложными путями, рассчитывая, видимо, запутать следы. Директория тщательно скрывала тайные пути в свои райские кущи.
Первое, что он сделал, – протяжно и грязно выругался. Пожалуй, он никогда еще так не загрязнял воздух словами. Он в принципе был человеком дела и матерился тоже лишь по делу. Но, как говорится, накопилось.
Прервал его длинный матерный монолог испуганный взгляд мальчишки лет пяти, что смотрел на него округлившимися глазами, с отвисшей челюстью. Только теперь посредник сообразил, что стоит посреди какого-то грязного квартала, со свалкой железного хлама по правую руку и бельевыми веревками с тряпьем – по левую. За спиной была транспортная магистраль, уходившая прямиком в стену. Точнее, в зев туннеля, из которого сейчас выползал приземистый тягач с вереницей груженых вагонеток.
Присев на корточки, Змей подмигнул малышу, спросил:
– Что это за место, парень?
Вместо ответа мальчишка вдруг оскалился и выдернул из кармана широких штанов заточенный металлический штырь. Ни секунды не колеблясь, с воплем бросился на незнакомца,
– Спасибо за ответ, – сказал ему Змей. – Я тебя понял: это место не для меня.
Отпустил паренька, и тот, подхватив свое оружие, с воплем убежал в кривой переулок. Не дожидаясь, пока он позовет кого-нибудь постарше, Змей поспешил удалиться.
И вскоре был уже в районе Месива.
Давно он так не напивался. Пройдя зигзагом по Пьяному кварталу, сверкающему своими круглосуточными огнями и манящему бесконечными вариациями на одни и те же виды развлечений, он очутился в тесном, прокуренном заведении, где ревела живая музыка и в густом дыму извивались у шестов полуобнаженные женские тела. Он любил гибких девчонок, но сейчас до них не было никакого дела. Просто он смертельно устал, в том числе – от тщетных усилий алкоголем заглушить разрывавшие мозг мысли и нестихающий внутренний протест. Забравшись на высокий табурет, он поискал взглядом бармена, не обращая внимания на ступавшие прямо перед его носом ноги на колоссальных, покрытых блестками, платформах. Девица явно хотела привлечь его внимание, но ему было плевать.
Из тумана возник жирный бармен в нелепой ковбойской шляпе. Что-то спросил. Змей молча постучал пальцем по стойке, и тот понял его без слов, как может понять только старый опытный повелитель пьянчуг. Поставил на стойку стакан, плеснул на два пальца желтоватого пойла.
Опрокинув в себя обжигающую жидкость, Змей мутно поглядел на бармена, спросил неровно:
– А шляпа зачем? На солнце обгореть боишься?
– Память о старом мире, – охотно отозвался толстяк, обновляя содержимое стакана. – Море, пальмы, яхты. Девушки…
– Ну, хоть бабы остались, – отозвался Змей. Поднял стакан. – Выпей со мной.
– Мне нельзя. – Бармен разглядывал посетителя. – Да и тебе советую остановиться.
– Обидеть меня хочешь? – раздувая ноздри, просипел Змей.
Ему просто жизненно необходимо выпустить пар. Устроить драку – самое то. Только руки чего-то онемели – легко промахнуться, даже мимо такой толстой рожи…
Дальше все напоминало беспорядочную нарезку кадров. Он помнил, как полетел со стула – и сразу же осознал себя лежащим на полу под ударами тяжелых рабочих ботинок. Следующий кадр: он уже верхом на каком-то небритом типе, метелит его кулаками с разбитыми костяшками. Потом – удар. И вот он тщетно пытается выбраться из-под обломков разбитого стула, попутно требуя еще выпивки. Голос бармена: «Надо его наружу вытащить». Следом озабоченное: «Блюстители. Сюда идут!»
Потом неожиданно приятное прикосновение прохладных пальцев и «африканская» прическа, заслонившая свет. Удивленный голос:
– Это ты? Я думала: тебя убили!
– Убили, – прохрипел Змей. – Чувствую себя зомби.
Он вспомнил, чей это голос и чья это экзотическая прическа. Но тут же забыл. Такое простое имя…
– Похож, – насмешливо сказала девушка. – Вылитый зомби.
– Откуда ты взялась?
– Работаю здесь – по твоей милости. Прежнее-то место работы тю-тю!
– Надо выпить… – Он попытался сесть, нашарил рукой упавшую бутылку. Хлебнул, не чувствуя вкуса.