Метро 2035: Питер. Война
Шрифт:
Что войны нет.
Рука Комара натолкнулась на холодный металл. Пальцы сомкнулись вокруг цевья. Комар потянул «калаш» на себя – и вдруг вздрогнул; мороз пробежал по коже. Показалось даже, что автомат покрылся мурашками. От ужаса. Крик был совершенно нечеловеческий…
Кричал Сашка. Сашка упал. Снова поднялся. Наставил свой автомат в темноту…
Комар подтянул «калаш» ближе. Затем рывком поднялся, повернулся.
Сполохи автоматных выстрелов и гулкие выплески пламени из «Печенега». Медленно летящие
Это сколько же патронов! – равнодушно удивился Комар. Поднял автомат к плечу, прижался щекой к холодному прикладу. Переводчик огня на одиночные – мы, слава богу, не приморцы…
«Кулаки» стреляли в темноту. Не жалея патронов, словно там было что-то, что никак нельзя было допустить сюда, на двухсотую отметку. На порог Большого Метро.
Комар в последний момент одумался. Снял палец с крючка, опустил автомат.
Какое-то, блин, наваждение. На фига стрелять? В кого?!
Не видно же ничего. Почему они не включили прожектор? Почему?!
Комар вскочил и замахал руками. Закричал, надрывая глотку:
– Фонарь врубай! Фонарь!
Приморцы не слышали.
Раньше на этом рубеже прожекторов не было. Блокпост долгое время числился заброшенным, как, впрочем, и вся Достоевская. А несколько дней назад Комара вызвал Жирдяй, командир самообороны, и приказал занять отметку двести. На вопрос Комара «зачем это нужно», Жирдяй долго ковырял пальцем в ухе – затем внимательно осмотрел добытое и сказал «не твое собачье дело, Комар. Выполняй».
На следующий день, когда Комар с ребятами осторожно освоили отметку, появились приморцы – с «Печенегом», двумя прожекторами-миллионниками и толстым кабелем в экранированной обмотке, который они протянули с Достоевской. Представить трудно, сколько эта байда стоит. А че, Альянс богатые. «Кулаки» поставили фонари, подсоединили кабель. На пробу врубили свет. Комар испугался, что ослепнет к чертовой матери, хотя «миллионники» били в сторону Вегана, а он зажимал глаза ладонью. Когда фонари выключили, перед глазами еще долго плыли яркие, словно выжженные на сетчатке, пятна.
Фонари, подумал Комар. Чертовы «миллионники».
Самое время их включить.
Но приморцы словно обезумели. Палили и палили в глубину тоннеля, наобум. Тоже мне, профессионалы…
Снова чудовищно застучал пулемет. Комар натянул на уши шапку, взятую как раз на такой случай. Но биение выстрелов «Печенега» доставало даже сквозь толстую ткань.
– Фонарь включи! – заорал Комар. – Фонарь!
В грохоте «Печенега» его никто не услышал.
Полуослепший, Комар смотрел в тоннель. Пули калибра 7.62, маленькие снаряды, каждый пятый – трассирующий, уходили в темную бесконечность. И гасли там… или нет?
Перегон «Достоевская – Лиговский
А тут… Комару показалось, что пули просто исчезали. Темнота проглатывала их.
Черт, какая ерунда.
Световые пятна перед глазами плыли, мешали. Выстрел, удар по ушам. Один из приморцев встал, держа пистолет в вытянутой руке, высунулся над баррикадой из мешков с песком. Вспышка. Еще вспышка. Белесое метнулось к нему с потолка. Мгновение, и – приморец исчез.
Комар с силой зажмурился, открыл глаза. Заморгал. Блин!
Что это было?!
Взрыв.
В следующее мгновение мир вокруг исчез. Наполнился звоном и болью. Долбануло по ушам так, что на некоторое время Комара вообще перестало что-либо волновать. Он упал на землю, зажмурился до мельтешения цветных пятен перед глазами, снова открыл глаза.
Комар узнал голос Сашки:
– БЕГИИИ, КОМАР! БЕГИИИИ! СПААААсаааааааа!
Крик друга перешел в высокий, мучительный визг. Зубы заныли.
И вдруг все кончилось. Мелькнуло белесое на периферии взгляда – и Сашка исчез. Совсем. Только что был человек – и вот его не стало. Пустота.
Черт.
Оглушенный мертвой нечеловеческой тишиной, Комар затряс головой. Уши словно заложило ватой. Он с трудом выпрямился.
Слух, наконец, вернулся, хотя и не полностью. Комар этому не особо обрадовался. Потому что теперь он слышал шаги. Легкие, почти невесомые шаги в звенящей темноте…
Позвоночник Комара превратился в ледяной столб.
Все ближе. И ближе. И ближе.
Мороз пробежал по затылку. Комар наклонился в полной темноте, нашарил фонарик. Поднял. Рука тряслась, пальцы с трудом нащупали выключатель, сдвинули…
Ослепительный луч вырвался из фонаря и ударил в темноту. Сердце Комара дрогнуло, замерло… Он вгляделся. Но там… там никого не было! Луч фонаря рассеивался вдалеке, тонул во мраке тоннеля… Нет, ничего.
В следующее мгновение он снова услышал шаги.
Луч фонаря лихорадочно заплясал. Где? Кто?! Из темноты вышла, смешно перебирая короткими ножками, маленькая девочка с молочно-белыми волосами. Года четыре ей… или пять.
Девочка прижимала к груди куклу. Страшненькую, лохматую. С пустыми глазницами и оплавленными черными ручками.
Глаза девочки пристально смотрели на Комара.
Твою мать, подумал он. Твою мать, твою мать…
Девочка – или существо, что выглядело как девочка, – медленно растянула губы в улыбке. У Комара по спине пробежал озноб. Желудок сжался.
Улыбка была… неправильная.
– Поиглаем? – сказала «девочка».
Комар открыл рот, чтобы закричать, но смог только захрипеть. Ноги отнялись.