Метрополис. Индийская гробница(Романы)
Шрифт:
— Быть может, это хорошо, — ответил Фредер, не оборачиваясь. — Потому что я ведь никогда не жил с людьми.
— Разве не было ни одного человека среди ваших друзей, Фредер?
— Я не имею друзей, Геймердинг, и, что много хуже, я не имею друга… У меня были товарищи по играм… Но друзья? Нет, Геймердинг!
Он обернулся к Геймердингу, который смотрел на него с тоскою и нежностью.
— Да, сказал он мягко. — Тебе бы я доверился. Я хочу говорить тебе «ты», Геймердинг, называть тебя «другом» и «братом» — потому что мне необходим человек, который бы пошел со
— Да! — Да?
Фредер подошел к нему и положил обе руки на его плечи. Он заглянул ему в лицо.
— Ты говоришь: да? Знаешь ли ты, что это значит — для тебя и для меня?
— Да, я знаю.
Фредер долго смотрел на него.
— Хорошо, сказал он, наконец. — Благодарю тебя. Я должен сейчас идти, Геймердинг. Я пойду к матери моего отца, мне надо принести ей кое-что святое для меня. Но еще до вечера я снова буду здесь. Я застану тебя?
— Конечно. Я буду ждать.
Они пожали друг другу руки, и Фредер ушел. Геймердинг проводил его до ворот.
Он услышал, как постучали в дверь. Стук повторился, но не сделался громче. Не стал он громче и на третий раз — но именно это то усиливало впечатление неотвратимости. Ясно было, что не стоит больше притворяться глухим.
— Кто там? — хрипло спросил Геймердинг. Он спросил только, чтобы выиграть время — чтобы перевести дыханье, что было очень необходимо ему. Он не ожидал ответа и не получил его.
Дверь раскрылась.
В дверях стоял Олерт.
— Добрый день, — вежливо поздоровался он.
Геймердинг тяжело дышал.
— Не хотите ли сесть, господин Олерт?
Олерт не ответил. Он наклонился и поднял черный капюшон, забытый Фредером. Он спокойно рассматривал его изнутри, снаружи. На капюшоне было напечатано: 11.811.
— Где господин Фредер, Геймердинг?
Геймердинг пожал плечами.
— Я не знаю, — сказал он несколько охрипшим голосом, — что означает этот вопрос?
— Я, быть может, задал его неудачно, — любезно согласился Олерт.
— Я должен был спросить, где человек, который последним носил этот капюшон?
— Не знаю.
Олерт утомленно улыбнулся.
Геймердинг продолжал:
— Но если бы я и знал, вы бы тоже не выведали этого из меня.
Олерт продолжал улыбаться.
— Вы правы, — вежливо согласился он. — Извините! Разумеется, вы не знаете, где господин Фредер, не правда ли?
— Не знаю.
— В самом деле?
— Да.
— Так как… — протянул Олерт. — Жаль…
Он положил капюшон на стол.
— Вы позволите? — вежливо осведомился он, садясь.
Геймердинг кивнул головою.
Олерт сел, предложил хозяину папиросу, закурил сам. Он рассеянно оглядел комнату.
— У вас славно, — сказал он, с удовольствием откидываясь в комфортабельном кресле. — Я понимаю, что вам трудно будет расстаться с этой квартирой.
— Я и не собираюсь вовсе, — сказал Геймердинг.
Олерт закрыл глаза.
— Нет… Еще нет… Но скоро.
Геймердинг стоять неподвижно. Внезапно он выпрямился.
— Что собственно вам угодно? — спросил он раздраженно. — Что это должно означать?
Сначала казалось, что Олерт не слышал вопросов. Затем он медленно, но ясно ответил:
— Я хочу узнать, сколько вы возьмете, чтобы отказаться от своей квартиры, Геймердинг?
— Когда?
— Сейчас.
— Что это значить: сейчас?
— Сейчас значит: в течение часа.
По спине Геймердинга пробежали мурашки. Он медленно сжал кулаки.
— Уйдите отсюда, сказал он беззвучно. Уйдите. Сейчас же. Сию минуту.
— Квартира очень красива, — сказал Олерт. — Вам не охота отказаться от нее. Это квартира на любителя. Кроме того, у вас не остается времени упаковать свои сундуки. Вы возьмете с собой только то, что понадобится вам в первые же сутки. Ваше путешествие, покупки, жизнь ваша в течение года — все входит в цену квартиры. Что же стоит ваша квартира, Геймердинг?
— Я выброшу вас на улицу, — лепетал Геймердинг. — Я сброшу вас с седьмого этажа — через окно. Через окно — если вы сейчас же не уйдете сами.
Олерт спокойно смотрел на него и покачал головою с выражением человека, у которого понапрасну отнимают время. Он медленно продолжал:
— Вы любите женщину. Она не любит вас. Женщины, которые не любят, обходятся дорого. Вы хотите купить эту женщину. Хорошо. Это устраивает цену квартиры. Жизнь на Адриатическом море, на Тенерифе, на хорошем пароходе, совершающем кругосветное путешествие, женщина, которую каждый день приходится покупать заново, — понятно, Геймердинг, квартира будет стоить не дешево. Но, откровенно говоря, я должен иметь ее, значит я должен заплатить.
Он сунул руку в карман и вытащил пачку банкнот. Он пододвинул их к Геймердингу.
Геймердинг засмеялся. Он не сдвинулся с места. Он не взглянул на деньги.
Олерт огорченно пожал плечами и вынул еще пачку банкнот.
Геймердинг отвратительно выругался, схватил деньги со стола и бросил их в лицо своему собеседнику.
Олерт спокойно положил их на стол и вытащил третью пачку.
— Хватит? — спросил он сонно.
— Нет! — рассмеялся Геймердинг.
— Правильно! — сказал Олерт — Совершенно правильно. Почему бы вам не воспользоваться обстоятельствами. Такой случай не представляется дважды в жизни. Не упускайте его, Геймердинг, если вы не дурак. Между нами: красивая женщина, о которой мы давеча говорили, уже осведомлена и ожидает вас возле аэроплана, который готов к поездке. Хотите в пять раз больше, если вы не заставите ждать красивую даму?
Геймердинг дрожал всеми членами.
Олерт покачал головою.
— Вы, кажется, не поняли, по чьему поручению я здесь. — Но это ничего. Сейчас вы поймете. У меня здесь чековая книжка за подписью Джо Фредерсена. Мы проставили на первом листке сумму вдесятеро большую, чем прежние. Ну, Геймердинг?
— Я не хочу, — повторял Геймердинг, дрожа.
— Нет… Еще нет… Но скоро… — откликнулся Олерт.
Геймердинг не отвечал. Он уставился на лист бумаги.
Но он видел лишь подпись «Джо Фредерсен».