Мэтры глубин. Человек познаёт глубины Океана. От парусно-парового корвета «Челленджер» до глубоководных обитаемых аппаратов

Москалев Лев

С 1903 года Н.М. Книпович и «Андрей Первозванный» жили каждый своей жизнью. К 1908 году программа работ Экспедиции для научно-промыслового исследования Мурмана была завершена, и уже в 1909-м «Андрей Первозванный» использовался для гидрографических работ на побережьях Белого и Баренцева морей. В 1910 году его купило Морское министерство и переименовало в «Мурман» (это название сохранялось за судном до 1932 года). В годы Первой мировой войны «Мурман» вооружили и использовали как вспомогательное судно во Флотилии Северного Ледовитого океана. После Гражданской войны «Мурман» вернулся к гидрографической работе и включался в состав различных экспедиций, входил в состав Северной гидрографической экспедиции по описи западного побережья Новой Земли и пролива Маточкин Шар. В начале октября 1923 года в губе Белушьей на юге Новой Земли произошла неожиданная встреча «Мурмана» и работавшего в своем втором рейсе «Персея» (третья экспедиция Плавучего Морского Научного Института). На «Персее»

произошел перерасход угля, судно в районе Земли Франца Иосифа поднялось до 80°08' с. ш. и вынуждено было ждать бункеровки в губе Белушьей. «Мурман» в это время под командой начальника Северной гидрографической экспедиции Николая Николаевича Матусевича в течение всего лета и до поздней осени обеспечивал строительство радиостанции в Маточкином Шаре и получил распоряжение на обратном пути заглянуть в губы Южного острова Новой Земли и выяснить, где находится «Персей». В экспедиции на «Персее» во главе с начальником экспедиции И.И. Месяцевым участвовали 15 научных сотрудников, среди которых были Л.А. Зенкевич, В.В. Алпатов, В.К. Солдатов и Н.Н. Зубов.

Гидролог Николай Николаевич Зубов (1885–1960) и его тезка Матусевич (1879–1950) участвовали в Цусимском сражении, и вот спустя восемнадцать лет судьба свела их на востоке Баренцева моря на «Персее» и «Мурмане». Н.Н. Зубов с 1948 года преподавал в Московском университете, в студенческие годы автора в начале 1950-х о нем шепотом передавались легенды: участвовал в Цусиме на миноносце «Блестящий», тонул, был спасен миноносцем «Бодрый», в бедре до сих пор сидит цусимский осколок, кавалер орденов Св. Станислава III степени с мечами и бантом, Св. Анны IV степени с надписью «За храбрость» и III степени с мечами и бантом, в 26 лет командовал эскадренным миноносцем «Бурный», капитан 2-го ранга в «царском флоте», служил у Колчака в чине подполковника, пишет стихи и книги, а как лекции читает! Все было правдой. Самые шустрые проникали в «Храме науки» на Ленинских горах на Кафедру океанологии географического факультета, чтобы взглянуть на живую легенду. В Белушьей с «Персея» на «Мурман» перешли 10 человек, а сам «Персей» прибыл в Архангельск только 23 октября.

«Мурман» в 1932 году переименовали в «Мглу». Под этим названием бывший «Андрей Первозванный» в Великую Отечественную войну входил в состав Северного флота. В 1954 году его превратили в отопитель ОТ-12, в 1959-м – сдали на металл. Начиная с 1957 года автору доводилось бывать в мурманском порту на пассажирском причале и причале связи, куда ставили научно-исследовательские суда, на которых он, автор, работал. В те годы и в голову не приходило, что первенец российского научно-исследовательского флота еще жив, что еще можно потрогать его корпус, сфотографировать. А ведь он прослужил верой и правдой 60 лет!

Сейчас не верится, что еще 150 лет назад в России не солили селедку, есть-то ели, но ввозили из Голландии. С началом Крымской войны (1853–1856) ввоз селедки стал затруднен, а потребность в животных белках не уменьшалась. Академик Карл Максимович Бэр (1792–1876) уговорил астраханских промышленников начать продажу нового продукта – соленой каспийской черноспинки, основной промысел которой велся на Волге. В 1855 году продали 10 миллионов штук по пяти рублей за тысячу, в 1857-м – 50 миллионов по 10–14 рублей за тысячу, и дело пошло. Н.М. Книпович сразу после окончания университета участвовал в экспедиции доктора зоологии О.А. Гримма, обследовавшего сельдяные промыслы. Промышленники добивались продления сроков лова, но это угрожало уже в конце 1880-х годов исчерпать промысловые запасы рыбы. За 13 лет, к 1898 году, улов сократился с 328 миллионов штук сельдей до 58 миллионов. В чем была причина этого явления? В «перелове», в загрязнении Волги бакинской нефтью, в непомерном развитии промыслов в Каспии? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо было иметь достаточные знания по общей биологии Каспия и по его физической географии. А их не было.

Н.М. Книпович считал, что применение названия «море» к Каспию неправильно: Каспий – солоноватое озеро, величайшее из озер земного шара, крупнейший в мире бессточный водоем, его уровень почти на 30 метров ниже уровня Мирового океана, это озеро вытянуто в меридиональном направлении более чем на 1200 километров при ширине 200–500 километров с максимальной глубиной более 1000 метров. Для изучения этого необычного водоема он с 1904 по 1915 год организовал три экспедиции. Трехмесячная экспедиция 1904 года проводилась на пяти военных судах, работавших в разных районах Каспия. Складывалось представление о системе течений, поражало сильное обеднение кислородом глубин более 400 метров и обнаружение присутствия сероводорода на 700 метрах. Замыкающиеся планктонные сетки с глубины более 400 метров приходили пустыми: жизнь на этих глубинах отсутствовала. Изучалось распространение и биология размножения различных каспийских сельдей. Главную причину бед, переживаемых рыбными промыслами, Н.М. Книпович видел в их истребительном характере, в стремлении к скорейшей наживе, в губительности мнения «на наш век хватит». Не то же ли самое происходит на промысловых акваториях России через 100 лет?

Экспедиции 1912–1914 годов сначала проводились с парохода «Ани», а затем – с «Або», на нем же в последний сезон экспедиции установили лебедку для тралений. Программа работ включала в себя всестороннее изучение каспийских сельдей: состава косяков по виду, полу и возрасту, выяснение зависимости подхода косяков к берегу от температуры, ветров, течений и других обстоятельств. Экспедиция проработала 15 месяцев и выполнила работу на 742 станциях. Исследования глубин достигли в среднем Каспии 768 метров, в южном – 945,5 метра. Впервые получили ценные данные по сезонным изменениям гидрологических и биологических явлений, начала вырисовываться общая картина гидробиологии Каспия, но – грянула Первая мировая война, и Н.М. Книпович смог вернуться на Каспий только осенью 1917 года. В Астрахани он застал разграбление рыбных заповедников. Не всё одобрял он в деятельности хозяйственно-экономических организаций нового государства и говорил об этом при встречах Н.К. Крупской и В.И. Ульянову (Ленину).

В ноябре 1916 года была проложена Мурманская железная дорога, что послужило стимулом для развития северо-запада России. Вспомнили и о рыбных богатствах Баренцева моря, еще не изымавшихся траловым промыслом. В 1920 году Н.М. Книпович вошел в состав Ученого совета Северной научно-промысловой экспедиции, но в 1921 году траулер, ранее предоставленный в ее распоряжение, отобрали. Между тем в Архангельске в 1920 году национализировали 13 устаревших военных тральщиков, которые передали Областьрыбе, и это событие служит официальной датой рождения советского тралового флота.

29 июня 1920 года из Архангельска вышел на промысел траулер РТ-30 («Лучинский»), вслед за ним – РТ-39, РТ-37, РТ-28 («Камбала»). Удачливее всех оказался капитан «Камбалы» С.Д. Копытов, добывший у Канинского полуострова 72 тонны рыбы. Отопление на первых траулерах было камельковым, освещение – керосиновым, для бань использовалось машинное отделение. Зато на Архангельской канатно-прядильной фабрике «Канат» изготовили прядено из русской пеньки, не уступавшей иностранной – манильской, и, кроме того, научились вязать и сшивать тралы (первым советским тралмейстером по праву считается Ф.Г. Шамалуев), а капитан Ф.М. Михов организовал сетевязальную мастерскую и создал несколько тралов своей конструкции, а также написал руководства по траловому делу.

Новая государственная организация Главрыба в 1922 году организовала экспедицию на Азовское море, в котором к 1913 году по сравнению с 1893 годом уловы уменьшились более чем в три раза и продолжали падать. Руководство экспедицией принял Н.М. Книпович. Обещанного парохода экспедиция не получила, так что пришлось зафрахтовать парусно-моторную шхуну и оборудовать лабораторию (она же – каюта с двухъярусными нарами) в сыром и мокром трюме. В Таганрогском заливе шхуна чуть было не потерпела бедствие, но вовремя была отбуксирована в Ростов-на-Дону. Для продолжения экспедиции приобрели парусно-моторный бот, но из-за его небольшого размера пришлось ограничить район плавания. Только после личной встречи Н.М. Книповича с В.И. Ульяновым (Лениным) Малый Совнарком РСФСР выделил для экспедиции пароход «Бесстрашный», который после ремонта и укомплектования приборами норвежского производства вышел 10 июля 1923 года из Севастополя в Керчь и совершил два рейса в Азовское море, а затем – большой рейс в Черном. В конце 1923 года и начале 1924-го «Бесстрашный» продолжил свои плавания. Н.М. Книпович тщательно записывал уловы, определял границу бентосной жизни, а микробиолог Б.Л. Исаченко детально зондировал границу сероводорода. За два года «Бесстрашный» совершил 25 рейсов и выполнил более 430 станций, после чего его сменил колесный пароход «Сухум», а в 1926 году работы продолжили на отремонтированной шхуне. Н.М. Книпович опубликовал в Керчи предварительный отчет, в 1938 году вышла его книга «Гидрология морей и солоноватых вод (в применении к промысловому делу)», и это был венец его научной деятельности.

В 1927 году Н.М. Книпович выехал за границу, встречался с многими коллегами, в том числе в Норвегии с девяностолетним Георгом Оссианом Сарсом, который продолжал работать в своей лаборатории с регулярностью часового механизма, но почти потерял слух. Он дожил до ста лет! Летом 1927 года совершает на шхуне плавание по Азовскому и Черному морям, берет десяток тралов. В 1928 году Мурманская биологическая станция получает норвежский деревянный моторно-парусный бот водоизмещением 100 тонн, длиной 25 метров, с двигателем мощностью 125 лошадиных сил, он получает имя «Николай Книпович». На нем Н.Н. Зубов организует и блестяще проводит две арктические экспедиции в высоких широтах Баренцева моря, о которых пишет небольшие книжки: «20 дней в ледовом море» (1932) и «Вокруг Земли Франца-Иосифа» (1933). В 1935 году исполнилось 50 лет научной деятельности Н.М. Книповича, его избрали почетным академиком, Полярному научно-исследовательскому институту морского рыбного хозяйства и океанографии присвоили его имя, он совершил небольшое плавание на судне, названном его именем, два года назад по его инициативе был создан Всесоюзный институт рыбного хозяйства. В 1939 году его не стало.