Мэйфейрские ведьмы
Шрифт:
– Но ведь ты же сама читала! И что ты обо всем этом думаешь? У тебя есть какие-нибудь соображения по этому поводу?
– Успокойся, Майкл, пожалуйста, успокойся. На самом деле тебя интересует не то, что я думаю, а то, что я чувствую. Все, что я думаю, тебе уже известно. Никакой паутины не существует – и ее творца тоже. Ты ждешь от меня совета? Пожалуйста: забудь о них. Отныне и навсегда. Забудь людей, которые являлись тебе в видении, и прекрати гадать, чего они от тебя хотели.
– Что значит – забудь?
– Хорошо. Тогда послушай, что я тебе скажу. Я много часов просидела здесь, обдумывая ситуацию. И в конце концов
– Да, конечно.
– Прекрасно. Так вот, я хочу, чтобы ты тоже остался здесь, со мной. Молю Бога и надеюсь, что так и будет. Но причина не в какой-то там узорчатой паутине, о которой ты толкуешь. И не в твоих видениях или таинственном мужчине. Нет. Потому что, откровенно говоря, я не вижу ни малейшей возможности выяснить, что же все это значит, или понять, почему пересеклись наши с тобой пути. Ни-ка-кой! – Роуан с минуту помолчала, пристально и испытующе глядя на Майкла, потом продолжила, но уже несколько медленнее: – Я приняла решение, основываясь на том, что мне известно, на том, что я вижу, слышу и что доступно моему пониманию… В общем, мне нравится этот дом, и я в нем остаюсь.
– Понятно, – кивнул Майкл.
– И еще. Я остаюсь. Вопреки существованию таинственного мужчины, вопреки любым предопределениям и совпадениям, вопреки тому факту, что именно я вытащила тебя из океана…
Майкл снова кивнул, на этот раз несколько неуверенно, потом со вздохом откинулся на спинку дивана и, не отводя взгляда от Роуан, спросил:
– И все же ты не станешь утверждать, что не хочешь больше встречаться с тем призраком и не испытываешь желания понять суть происходящего…
– Не стану. Но одного этого было бы мало, чтобы удержать меня здесь. К тому же для него не имеет значения, где мы находимся – здесь, в Монклеве, в Тайбуроне или в Доннелейте. Что же касается тех, кого ты видел, им придется прийти к тебе еще раз и объяснить, в чем все-таки дело и чего они добиваются. Сам ты этого не узнаешь.
Роуан помолчала. Она сознавала, что была с Майклом чрезмерно резка, и теперь старалась успокоиться.
– Послушай, – уже мягче продолжила она, – если ты все же решишь остаться, то пусть это случится по какой-то иной причине. Ну, например, из-за меня, или потому, что ты родился в этом городе, или просто потому, что здесь тебе будет хорошо… Пусть даже потому, что тебе в детстве нравился этот дом, этот квартал и теперь ты можешь полюбить их снова…
– Я никогда не переставал их любить.
– Прошу только, не сдавайся, не подчиняйся им. Наоборот, делай все вопреки их существованию.
– Роуан, разве можно забыть о том, что только благодаря им я сейчас сижу в этой комнате? Вспомни, ведь мы с тобой встретились не в яхт-клубе!
Роуан тяжело вздохнула:
– И все же я
– Ты обсуждала это с Эроном? Он дал тебе такой совет?
– Я не спрашивала его совета. И встретилась с ним лишь по двум причинам. Во-первых, мне необходимо было поговорить с ним еще раз и окончательно убедиться в его искренности и порядочности.
– Ну и как, убедилась?
– Он именно такой, каким ты его описывал. Но я должна была пообщаться с ним в спокойной обстановке. Знаешь, он обворожительный собеседник.
– Знаю.
– Я это почувствовала на похоронах, а точнее, еще раньше – когда мы столкнулись с ним у могилы Элли.
– Теперь ты спокойна на его счет?
– Да. Я поняла, что он мало чем отличается от нас с тобой.
– Что ты имеешь в виду?
– Он человек увлеченный, даже одержимый. – Роуан слегка пожала плечами. – Такой же, как я, если речь идет о хирургии, или как ты, когда восстанавливаешь и возвращаешь к жизни старые дома вроде этого. – Она помолчала. – И точно так же, как мы с тобой, он не лишен иллюзий.
– Ясно.
– Во-вторых, я хотела поблагодарить его за то, что он позволил мне прочитать досье, и сказать, что ничуть не возмущена и не обижена и постараюсь оправдать его доверие.
Майкл с облегчением вздохнул, хотя слова Роуан привели его в некоторое недоумение.
– Дело в том, что он помог заполнить самый большой и важный пробел в моей жизни. Возможно, он и сам не осознает, какое великое благо совершил. Эрон очень недоверчив и осторожен. Кроме того, ему трудно понять, что такое одиночество, поскольку с детских лет рядом с ним всегда были люди из Таламаски.
– Я знаю, что ты имеешь в виду. Однако мне кажется, что он все отлично понимает.
– И все же он не доверяет мне до конца. Кстати, ты в курсе, что это очаровательное темноволосое привидение пыталось его убить?
– Да, в курсе.
– Я постаралась объяснить, как безмерно ему благодарна. Всего лишь два дня назад у меня не было ни прошлого, ни семьи. А теперь я обрела и то и другое. Мало того, он помог мне найти ответы на самые мучительные и страшные вопросы в моей жизни. Думаю, что и это еще не все. Что ж, будущее покажет. Сейчас, когда я вспоминаю о Тайбуроне и внутренний голос говорит: «Тебе нет нужды возвращаться в тот дом и проводить там в одиночестве остаток своей жизни», – меня охватывает невыразимый восторг.
– Откровенно говоря, я не ожидал такой реакции с твоей стороны. Мне казалось, ты придешь в ярость и почувствуешь себя оскорбленной.
– Меня совершенно не интересует, каким образом Эрон добывал информацию и что делали для этого его коллеги. Важно лишь то, что, не будь их, не было бы и тех сведений, которые собраны в досье. И тогда я осталась бы один на один со старухой и ее ужасными откровениями. Потому что никто из моих многочисленных родственников при всей их улыбчивости, симпатии ко мне и радости от встречи не смог бы мне помочь. Они не знают историю собственного семейства. Разве что какие-то отрывки. – Роуан глубоко вздохнула. – Знаешь, Майкл, некоторые люди не имеют привычки к подаркам. Они не ждут и уж тем более не требуют их, а если получают, то не знают, что с ними делать. Мне приходится учиться этому искусству. Потому что этот дом стал для меня подарком. И досье тоже. Оно помогло мне обрести семью, принять ее такой, какая она есть. И это для меня самый большой подарок в жизни.