Меж двух мгновений Вечности (часть первая и вторая)
Шрифт:
– Что касается языка, то польза от них всё-таки есть.
– Что вы имеете ввиду?
– удивленно вскинулся Дюпон.
– Ну как же? Реформа письменности. Мы больше не пишем "beaucoup" там, где читаем "boku" и "haut", там, где читаем "о". Они упростили нам в силу своей лени и малограмотности нашу письменность, правда, пока только на бытовом уровне. Вот бы продвинуть это новшество и в делопроизводство. Какая бы экономия бумаги за этим последовала.
– И это говорит отпрыск родовитой фамилии, который как никто другой должен хранить приверженность
– хмыкнул Дюпон.
– Нет, вы, явно, купили себе родословную! Впрочем, мы уклонились. Я говорил, что никому из них не могу доверить ничего серьезного, не опасаясь, что моё указание не будет прежде обсуждено ещё с кем-то.
– Ну, я пока не мусульманин, так что мне вы можете поручить что-то серьезное.
– Вот именно, пока... Эти квоты, эта политкорректность. Односторонняя политкорректность.
– Это и есть ваш серьезный разговор? Вы хотели беседовать со мной о проблемах конфессиональных отношений?
– Это преддверье к разговору. Вы знаете, что в парламенте сейчас серьезно обсуждается вопрос о признании бэров созданием сатаны? Во времена наших дедов это выглядело бы как курьез. Во времена отцов, как предостережение, а сейчас, как мрачная реальность.
– Шеф, мы будем обсуждать теолого-политические темы?
– Нет, друг мой. Это уже делать поздно. Да и не сильны мы в этом. Нам надо спасать дело. Вернее, тело.
– Чьё?
– удивился Антуан.
– Твоего Поля. Один из подкомитетов вышел с инициативой о ликвидации лагеря содержания бэров.
– Я догадываюсь, что это за подкомитет. Ну и что? Как вышел, так и зайдёт.
– Странный вы человек. Конечно, эта инициатива в парламенте поддержки не получит.
– И что же тогда волноваться?
– Да то, что инициативы этого подкомитета, как правило, реализуются на местах волевым порядком. Уже зафиксировано два поджога лагеря. Пока удается контролировать ситуацию. Но если применят что-то более серьезное, чем бутылки с зажигательной смесью и файеры, кто знает, чем это кончится.
– Честно сказать, мне бэров не жаль. Я вообще не вижу смысла их содержать.
– Я понимаю вас, как человека, который мог получить от них пулю. Но теперь-то они без оружия. Взять вашего бэра. Вы согласны, чтобы его утилизировали?
– Нет, не согласен.
– Только потому, что не завершили свой эксперимент?
Антуан задумался. Ответил не хотя:
– Нет, не только.
– Вот видите, значит, вы признаешь в нём личность.
– Ну, я бы пожалел и собаку, если бы она у меня была. Это моё. Я к нему привык.
– Значит, вы согласны, что его надо сохранить? Хорошо. Вот что. Готовьтесь в командировку.
– Я в отпуске!
– Отпуск придется прервать. Догуляйте выходные и в понедельник ко мне с бумагами.
– Что за спешка? Куда в командировку?
– В Россию. Повезешь туда своего Поля.
– отрезал Дюпон, переходя на "ты", он делал так, когда ему надоедало играть в аристократов, - представишь его своим коллегам. Да там и оставишь. Кстати, заодно с другом своим свидишься. У него есть какой-то интересный
Он помолчал некоторое время, а потом вдруг спросил:
– Послушай, Антуан, если тебе придется выбирать, куда улепётывать отсюда, ты что выберешь Америку или Россию?
– Мне нечего выбирать. Я француз.
– Я тоже француз. Хотя во мне и есть струя марокканской крови. Мой прадедушка... Ну вы знаете. Он сражался у де Голля. Но с этими новыми земляками я не хочу иметь дела. И в их государстве я жить не хочу. Европейская цивилизация погибла. Это надо признать. От Франции остались лишь Нормандия и Бретань. Они уже просочились в Иль-де-Франс. вы не боитесь отпускать своего Поля за продуктами?
– Ну, а кому ездить? Не самому же?
– Да, не графское это дело, - засмеялся Дюпон.
– Ладно, мне пора. В понедельник я тебя жду. С Полем.
– Куда ж я без него? Кто-то же должен открывать передо мной двери.
Вечером, когда Поль принес чай, Антуан спросил его осторожно:
– Что там в городе, Поль?
Тот закашлял в том смысле, что в городе красиво. Много людей, правда, люди недобрые.
– Они тебе сделали что-то плохое?
– Они говорили обо мне плохо и когда думали, что я не слышу, и когда хотели, чтобы услышал. Только они не знали, понимаю ли я, что они говорят. Они ругали и тебя. И угрожали тебе. Сказали, что водишься с чёрной силой. Чёрная сила - это я.
– объяснил он.
– Послушай, Поль, а тебе никогда не хочется вновь взять в руки оружие?
– спросил Антуан по-французски.
Поль некоторое время молчал, переваривая вопрос. Потом ответил, конечно, на своём - кашлем.
– Сегодня хотелось. Нет, не хотелось, а было надо. Но я не могу. Ты сменил установку. Теперь я не настроен сражаться.
Он применил именно это выражение "не настроен". Так и анимер говорил о программах бэров при прощании, когда они беседовали с ним в водосборнике. Именно тогда Антуан задумался о том, чтобы научиться программировать сознание бэров. Может быть, для того и завел разговор анимер, чтобы натолкнуть его на эту мысль. Вообще-то говорили о другом. Договаривались о возврате всех плененных бэров. Вернее, об обмене их на такое же количество людей, живущих Там. Однако прошёл уже год, но Оттуда не было никаких сигналов.
– Поль, - закинул удочку Антуан, - а если бы на тебя сейчас напали враги, ты стал бы сражаться?
– Нет.
– Значит, ты уже не можешь выстрелить в человека?
– Могу.
– А почему же ты не стал бы сражаться?
– Бэр не сражается за себя. Он выполняет задачу.
– Так. А когда бы ты стал стрелять? При каких обстоятельствах?
– Если бы напали на тебя и твоей жизни угрожала опасность.
Антуан неаристократично присвистнул. Вот так-так!
– Почему вдруг ты бы стал за меня сражаться? Разве у тебя это заложено в программе?