Меж двух мгновений Вечности (часть первая и вторая)
Шрифт:
Annotation
Карман Владимир Георгиевич
Карман Владимир Георгиевич
Меж двух мгновений Вечности (часть первая и вторая)
Часть первая
Глава первая
Модуль мягко спустился к земле и замер, пару раз качнувшись на антигравитационной подушке, словно на рессорах. Бесшумно откатилась в сторону
– От них дождешься, - буркнул он словно бы сам себе, но так, чтобы расслышал Крот.
Парень уже соскочил на бетонку, однако не уходил, а стоял около "леталки", явно ожидая, когда Крот решится на "высадку". Видимо, среагировал на неуклюжесть походки и трость в руках. Но помощь предложить не решился. Крот понимал почему - накидка закрывала погоны, и сержант, не сообразив, как к нему обратиться, ждал, что офицер - если судить по возрасту и комплекции - старший офицер, - сам его окликнет. Ситуация была нелепой. О том, чтобы спрыгнуть, не могло быть и речи: нога, только недавно освобожденная из гипса, всё ещё болезненно реагировали на каждый шаг, а тут до земли около метра. Его спутники - двое молоденьких офицеров, видно, прибывших к новому месту службы, и девушка-летчица, которую один из них с удовольствием вынул из "леталки" и, подержав на руках, с видимым сожалением опустил на землю, - уже шагали по направлению к штабу. Делать было нечего: он совсем уже собрался окликнуть сержанта, но тут в висках резко и знакомо закололо. Неужели?! Вот тебе и спокойное место дослужить до пенсии!
Еще в полете Крот почувствовал легкое холодное касание к сердцу, но тогда решил, что показалось. Да и что удивительного? Почти десять лет непрестанного нервного напряжения. Измотался. И вот, после всех этих передряг, подобрали спокойное тихое местечко в России. И надо то всего, чтобы получить максимум пенсионных льгот, годик послужить на полковничьей должности, и не просто полковничьей, а начальником базы Форсис. Можно было, конечно, и где-нибудь в Африке - Форсис структура интернациональная. Но лучше в России, ближе к дому. И там, где не стреляют, не выбрасывают десанты, не устраивают психических атак. Нашли тихое место в Сибири. И он был рад этому. Надоело шататься по джунглям.
Крот, морщась от боли, быстро осмотрелся. Метрах в ста от "леталки" светился яркими квадратами окон надземный этаж КП. Из-за жары бронеставни были сдвинуты, а окна распахнуты настежь. До Крота долетал длинный, недопустимо длинный, сигнал аппарата внутренней связи, обрывки какой-то легкомысленной мелодии и женский смех. Тыловой кретинизм был разлит всюду. Крот отметил, что в местах расположения некоторых постов - все базы мира построены по одному проекту - светятся огоньки цигарок, что на мачтах не горят предупредительные огни, а, значит, многие сектора не перекрыты силовым полем, что слишком много народа шляется наверху - "по земле", что на пятачке перед спецназовскими гаражами составлены какие-то ящики, которые, случись тревога, помешают вывести технику.
Боль в висках резко усилилась. Это был сигнал. Подчиняясь наитию, откинул полу плаща, выдернул из кобуры трофейный бласт, свернул регулятор луча на минимум, и, закрыв глаза, чтобы не погасить на несколько минут зрение, нажал гашетку. Он не видел, как фиолетовый всплеск ударил по бетону взлетной полосы, как яркий шар промчался через пустое пространство и с треском лопнул, наткнувшись на металлическое ограждение перед ангаром. Вспышка, словно всполох молнии, выхватила из темноты аккуратный штакетник возле курилки, щиты наглядной агитации, и уже ослабевая, очертила силуэты дальних ангаров и боксов... Когда открыл глаза, успел заметить, что сержант, отшатнувшийся от неожиданности, не удержавшись на ногах, повалился на спину и ещё увидел тускло светящийся красным круг -
Он тут же вскинул ствол и стал вглядываться в небо, понимая, что все равно ничего не увидит. Но не хотелось умереть беспомощной жертвой. И, действительно, ничего не увидел в бездонной темноте неба, но почти физически ощущал давление сверху, чувствовал, что ТАМ все готово, что вот-вот шандарахнет так, что никто из находящихся вне укрытий ничего не успеет понять перед смертью.
Еще пару секунд после его выстрела база жила рассеянной тыловой жизнью. Но в расхристанный, беспечный ритм пикника уже вплетались едва уловимые знакомые Кроту мелодии. На вышках один за другим стали загораться предупредительные огни. Две вертикальные молнии метнулись к небу - это ушли вверх, подброшенные ракетными ускорителями, перехватчики. Небо начало сереть, словно перед рассветом - признак того, что заработали генераторы, натягивающие над базой дублирующий силовой щит. Завыла сирена и одновременно разом погасли все огни. И в этот момент боль в висках исчезла. А вместе с ней и ощущение давящей опасности. Ошибся? Померещилось? Нервы? Ну что ж, пускай все это выглядит, как демонстрация крутого характера нового начальника, заявившего о себе так, застав на вверенном ему объекте совершеннейший раздрай и апофеоз головотяпства. Ничего, кое-кому надолго запомнится этот вечерок. О чем он непременно позаботится.
И, вернув бласт на место, Крот приготовился ждать, когда возмущенный дежурный прибежит выяснять, что же произошло на взлетной полосе. С импровизированной трибуны было удобней и эффективней вогнать его в крайнюю степень смущения. Но в этот момент вверху раздался оглушительный треск, яркая вспышка озарила все вокруг, и сноп огня фыркнул в сторону, за расположение базы. А уже там ударило еще раз, но значительно слабее. "Леталка", неустойчивая в режиме дежурной антигравитации, резко дернулась, и он, не устояв - больная нога подвернулась - вывалился на плиты взлетной полосы.
Вот и решение проблемы...
Падать, оказывается, он умел лучше, чем прыгать: страховка головы, перекат на плечо, а вот на ноги встал не сразу. На базе меж тем началась суматоха. Почти паника. Ударная волна прошлась по гарнизону, наделав, видно, немало дел. Рядом, не долетев до Крота пару метров, валялся занесенный с плаца щит, на котором изображен был идеал строевого устава - безукоризненно экипированный боец, старательно тянущий носок сияющего берца. Крот не пошел на КП - не было времени. Он единственный здесь, пожалуй, понимал, что произошло и что еще может произойти. Потому так быстро, как только мог, заковылял на площадку спецназа. Пока шел, видел, как две "лягушки" выползли из бокса и тыкались в поиске прохода между ящиками. Крот заступил дорогу одной из них. Бронеплита застыла в нескольких сантиметрах от его груди. Отъехал боковой люк и из него показалась знакомая рожа Гришки Полупанова. Рожа эта уже открыла рот для матюков, но вместо них произнесла пораженно:
– Крот!?
– Впрочем, матюк добавила, но с уже совершенно иной, чем ожидалось, интонацией.
– Откуда?!
– Привет, Григ. Бардаком вашим командовать прислали. А ну-ка, пусти - он, неловко перебросив ноги, влез в машину и закрыл за собой люк.
В слабом дежурном освещении разглядел резкие от теней лица пяти человек. И лица эти ему понравились: спокойные, хотя и чуть озабоченные. По его поводу никакого любопытства: раз командир пустил, значит так и надо. Не все так плохо на базе, если спецназ работает штатно.
– Подполковник Кротких, с сегодняшнего дня командир базы, - представился он бойцам и приобнялся с Гришкой.
– Здорово, брат...
– Это Крот, мужики!
– крикнул тот из-под его руки, и лица спецназовцев засветились интересом. Кроту было это приятно - если даже в такой глуши его знают...
– Давай связь, Григ. Водитель - вперед!
– Он прикинул откуда донесся звук удара.
– Шестой сектор.
– Ящики на дороге!
– откликнулся водитель растерянно, - мебель для клуба.