Меж двух океанов
Шрифт:
А когда у дороги, словно по волшебству, появляется пальмовый кустик или жидкая крона акации, нога невольно нажимает на педаль тормоза. Хоть на минутку бы лечь в тени, выбраться из-под раскаленной крыши, но подставляя при этом голову жаркому солнцу, закрыть утомленные глаза, вздремнуть, проспать пылающий полдень, но нет, нет! Взгляд падает на счетчик пройденного расстояния: до Давида еще две сотни. Мы должны быть там до сумерек.
Но что такое здесь двойка с двумя нулями за нею? На первом от Панамы участке это расстояние пронеслось бы за два с небольшим часа. На укатанной дороге, что сейчас шуршит под колесами, хватило бы пяти часов. Но она с каждым километром ухудшается. После полудня мы уже не рискуем делать свыше тридцати в час. И вдобавок ко всему еще прокол! Первый за четыре тысячи километров — и именно здесь
Изо всего у нас осталось в памяти под конец только два момента. Первый возвращает нас к тому месту за Санта-Кларой, где кончается асфальт. Красный свет над закрытым шлагбаумом, за которым, к нашему удивлению, не было ни рельсов, ни шпал. Это переезд, какой не часто и не везде встречался нам. Через некоторое время за шлагбаумом промчался спортивный самолет, красный свет погас, путь открывается. Пожалуйста, дорога на время дается автомобилям. Ибо, знайте, этот переезд сделали тут, скрестив дорогу и взлетную дорожку аэродрома.
А второй момент был предзнаменованием панамского края света. На горизонте, под угасающей вечерней зарей, показались робкие огоньки Давида, того далекого Давида, что находится у черта на куличках, и города, где нам придется решить трудную задачу на транспортный вакуум, так как за Давидом хоть и кончается свет, но тем не менее начинается Коста-Рика.
Утреннее солнце обрушивается зноем на невыспавшийся Давид. Оно будит ярким светом и в то же время наливает голову и тело свинцом сонной вялости.
Ориентироваться в таком пограничном городке ничуть не трудно. От мощеной главной улицы, застроенной одно- и двухэтажными домишками, крестообразно расходятся пыльные дороги, наполовину скрытые за утомленной зеленью небольших садов, и в конце теряются на окрестной равнине. Кажется, будто жизнь тут целый день дремлет. Только к вечеру улицы оживают, пробуждаясь, как и всюду в тропиках, со звездами на небе. Но здесь, в Давиде, упрятанная под поверхностью, течет и другая, более бурная жизнь. О ней можно судить по намекам в разговорах и по непомерно набитым складам, которых хватило бы для обеспечения двадцати, а то и пятидесяти таких городков.
Коста-Рика начинается в сорока километрах отсюда.
Давид, по всей вероятности, самая крупная в Центральной Америке перевалочная база контрабандистов. Именно это обстоятельство, облегчающее контрабандистам совершать свои сделки, и встало теперь перед нами китайской стеной.
Дело в том, что граница между Коста-Рикой и Панамой, рассекающая материк тремястами километрами от Атлантики на севере и до берегов Тихого океана на юге, представляет собой область без какой-либо дороги, достаточной для проезда хотя бы двуколки. Из Давида в горы уходит пограничное шоссе. Двадцать пять километров оно вьется на запад, а потом, километрах в пятнадцати от границы, будто испугавшись чего-то, поворачивает к северу. Шоссе переваливает через самую высокую седловину в вулканической гряде Чирики и там, где, казалось бы, беспрепятственно протянется до границы, вдруг обрывается в лесах.
Из Коста-Рики навстречу ему идет по другой горной гряде, Кордильера де Таламанка, асфальтовая дорога — приятно посмотреть! Но и та кончается, преодолев наиболее трудный подъем на высоте свыше трех тысяч метров над уровнем моря. Между обоими концами дорог лежит относительно доступная долина, изрезанная лишь реками и горными потоками. Это двести километров полной неизвестности, о которой знают только контрабандисты. Даже строители понимают, что землю здесь можно было бы резать, как масло, но их сюда пока еще никто не пустил. Й дороги нет.
Одна-единственная железнодорожная линия длиной в восемьдесят километров проходит от Давида до Пуэрто-Армуэльеса. Там согласно карте она кончается. Но это только на карте.
В действительности же в тех местах берет начало другая железная дорога, представляющая собственность компании «Чирики ланд комнани» — составной части североамериканского бананового концерна «Юнайтед фрут компани». Это частное супергосударство беспрепятственно прочертило рельсами приморскую равнину не только до границы Панамы, но и за ней, проложив их по территории Коста-Рики до порта Г'ольфито.
Мы спрашиваем жителей Давида, отчего у них еще нет дорожной связи с соседями. Одни пожимают плечами, другие, более разговорчивые, осторожно упоминают о банановой компании. Но что, скажите, общего у государственной границы и государственно» железной дороги с бананами?
Статистика панамской внешнем торговли без уверток говорит, что довольно много. Больше, чем этого требуется Панаме.
Целых восемьдесят пять процентов панамского экспорта составляет одна статья: бананы. А их единственным потребителем является банановая компания «Юнайтед фрут». Это означает, следовательно, что одна частная торговая компания Соединенных Штатов Америки владеет восемьюдесятью пятью процентами панамского экспорта, а также и значительной долей импорта и, стало быть, восемьюдесятью пятью процентами панамских валютных источников. Она распоряжается ими по своему усмотрению.
А так как Соединенные Штаты до сих пор не разрешили свободной… ну, конечно же, свободной Республике Панаме выпустить собственные банкноты и так как здесь имеют силу лишь американские доллары, то «Юнайтед фрут компани» держит в руках и панамский валютный рынок.
Кстати сказать, «Юнайтед фрут компани» вполне справляется и с остающимися пятнадцатью процентами панамского валютного рынка и, таким образом, держит экономику этой страны крепче, чем компания Панамского канала пли кто-либо иной. Стоит ли удивляться, что представление о Панаме, Коста-Рике, Никарагуа, Гондурасе, а отчасти и о Сальвадоре во всем мире затуманивается общим, не очень-то почетным титулом банановых республик. «Банановая империя» — такое название не более приятно, но оно ближе к истине.
В Давиде ни для кого не секрет, что губернатора провинции избирает и сажает на пост директор банановой компании. Конституционные органы, официально назначающие губернатора, еще никогда не противились скромным предложениям директоров «Юнайтед фрут», которые столь же любезно решают за них вопросы таможенных тарифов и инструкций. Всем абсолютно ясно, что делают они это но принципу «своя рубашка ближе к телу». «Чирики ланд компани» увеличивает свои прибыли всеми средствами. В пограничной области эта компания не забыла присоединить к банановой монополии также и монополию на сухопутный и морской транспорт. Благодаря единственно]'! железной дороге, строительство которой стоило сущий пустяк, она контролирует перевозки через границу как на панамской, так и на костариканской стороне.