Между домом и роддомом
Шрифт:
Уже через несколько дней мы с Машей безошибочно определяли беременных: даже на самом маленьком сроке, когда животика нет совсем, особое положение выдают глаза – они словно светятся изнутри.
У очередной новенькой глазищи сияли так, что казалось, способны были осветить небольшую планету. Новая соседка была миниатюрной шатенкой с тонкими чертами лица.
– Вера, - представилась она. – А вы беременные, да? Мне сказали – это палата для беременных.
– Беременные, - улыбнулись мы с Машей. – А вы?
– Я тоже скоро стану мамой! – гордо поведала она.
–
– Никакой. У меня первичное бесплодие, еще десять лет назад диагноз поставили.
Тут Вера улыбнулась какой-то невероятной, по-детски солнечной улыбкой и пояснила:
– Но мы с мужем оформляем документы на усыновление чудесного мальчика!
– Поздравляю! – одновременно выдохнули мы.
«Удивительно, - подумала я про себя. – Насколько ожидание материнства меняет женщину. Даже если без физиологии, а только на душевном уровне».
Маша несколько минут помолчала, а потом начала осторожно:
– Усыновление – серьезный шаг. Вы точно все возможные способы родить испробовали? Я почему спрашиваю – тоже восемь лет забеременеть не могла: три операции прошла, таблеток вагон съела, а каких мне только процедур не делали… Но вот наконец – долгожданная беременность, причем – естественным путем.
– Здорово! – порадовалась Вера.
– Нам за эти восемь лет тоже несколько раз усыновление предлагали. Но муж, как услышал, отказался наотрез. Мол, дети-отказники - это же понятное дело от кого, родители у них малолетние проститутки, воры и наркоманы.
Маша встретилась глазами с Верой и подняла раскрытые ладони:
– Нет-нет, лично я так не считаю! И с мужем тогда поругалась по-крупному. Не у всех малышей из детского дома родители преступники и асоциальные личности, а даже если и так – ребенок-то чем виноват? И так я мужа раздолбала, что он вроде усовестился: «Ну, хорошо, давай посмотрим, подумаем». Но я потом от коллеги по работе такую историю услышала, что так и не решилась на усыновление.
– Какую еще историю? – взыграло во мне любопытство.
– Да у барышни из соседнего отдела тоже никак не получалось завести ребенка, - вздохнула Маша. – Взяли они с мужем приемного. Кстати, очень хорошенькую девочку, видела Ленкину фотосессию с дочкой – просто две принцессы. Но пока Ленка дочкой занималась: водила по кружкам, репетиторам да театрам – ах, ребенок никогда не видел «Золушку»! – муж преспокойно завел себе любовницу. А любовница не будь дурой – забеременела. Так муж Ленке прямо так и заявил: «Нафига ты мне сдалась с чужим ребенком, у меня скоро свой будет». Вот и осталась Ленка с дочкой одна.
– Ну и урод! – возмутилась я. – И, думаю, такой бы и родного ребенка бросил без зазрения совести.
– Вот-вот, Ленка тоже так сказала, - согласилась Маша. – Но мне что-то после этого случая стремно стало. Мой тоже на красивых баб падкий, вместе по улице идем, так он каждую мини-юбку глазами провожает. Правда, на горячем не ловила, и мне клянется, что ни-ни, но побоялась я детдомовца брать. А тут третья операция оказалась успешной и я, слава Богу, забеременела.
Маша перехватила взгляд Веры и быстро-быстро добавила:
–
– Меня не отговоришь! – звонко рассмеялась Вера. – И подобных историй я выслушала немеряно. Мужу я привыкла доверять, мы вместе уже почти двадцать лет, со школы еще. Да и по здоровью мы с ним близнецы-братья – у него тоже бесплодие.
Вера небрежным жестом откинула со лба волосы и продолжила:
– А по врачам мы набегались будь здоров: и по нашим, и за границу ездили. Папа по своим связям устроил нам консультацию у одного профессора. Там уж такое светило медицины, к нему в очередь за три года записываются. Профессор все наши анализы-заключения посмотрел, да и говорит: «Можно, в принципе, попробовать ЭКО с донорской спермой. А лучше еще и с донорской яйцеклеткой. Только это ведь все равно генетически не ваш ребенок будет. Чем гадать на кофейной гуще: выносите - не выносите, не проще ли взять готового из детдома?»
Вера улыбнулась:
– Муж тоже было заикнулся про плохую наследственность, а дедок этот, профессор, расхохотался в голос: «Какие же вы все смешные! Гены им у детдомовского ребенка не те! Зато у вас, надо понимать в роду одни графья да князья, а сами вы породистые из элитного питомника. И среди ваших вседостойнейших предков на двадцать поколений назад не затесалось ни пьянчужки, ни развратника, ни воришки мелкого». Тут мы с мужем переглянулись и молчим. Чего далеко ходить - дед-то мой по материнской линии запойным алкоголиком был. Бабулю бедную босиком на снег выгонял, по двору с топором за ней бегал. И у мужа родословная не лучше: родной дядька три ходки на зону имеет, а отец матери всю жизнь изменял.
– Да уж, в семье не без урода, - согласилась Маша. – Не зря эту пословицу народ придумал. Думаю, у любого, если копнуть, такие родственники обнаружатся.
– Вот и мы так подумали, - продолжила Вера. – И профессор поддержал. «Я, - говорит, - конечно, старый материалист и безбожник, таким и умру, но одно знаю точно: дети даются свыше. Кому-то через живот, а кому-то другим способом. Но все равно, ребенок – это дар. Вот и примите его таким и будьте благодарны».
Тут в палату вошла лечащий врач Ирина Ивановна.
– Вера Аркадина? – прочитала она на истории.
– Я, - отозвалась Вера.
– И с чем вы к нам пожаловали?
– Киста правого яичника, - вздохнула Вера. – Я два года назад уже оперировала кисту с левой стороны, теперь вот справа вылезла.
– Понятно. Жалобы есть?
– Да, все стандартно, как и в прошлый раз: живот болит, цикл нерегулярный, запоры постоянно.
– Вижу, гинеколог из поликлиники вам тоже кисту ставит, - согласилась Ирина Ивановна. – Вы УЗИ делали?
– У меня талончик через две недели, - пояснила Вера. – В поликлинике один аппарат УЗИ сломался, теперь на оставшемся всем делают, талонов не хватает. Но мне вчера так плохо стало, чуть сознание не потеряла. И сегодня голова кружится, живот болит, еще и выделения какие-то странные… Муж испугался и отвез меня в приемный покой.