Между двух миров
Шрифт:
Электрический свет разгорается все ярче и мы прикрываем глаза рукой. Тот, кого ты называешь Гереро, накидывает плащ на наши плечи, но я в ярости сбрасываю его:
— Как смеешь ты трогать нас?
Лианесс смеется, громко и безумно, а ты прячешь лицо в ладони. Что ты можешь сделать, мы — часть тебя.
— Замолчи, замолчи немедленно! — шепчешь ты. — Этой мой мир, уйди из него! Это мое тело, не смей распоряжаться им. Ты слышишь меня?
Конечно, я слышу тебя! Тебе не надо говорить вслух чтобы я слышала, достаточно просто подумать! Я спрашиваю тебя, почему
— Давай проклянем их всех, обрушим купол им на головы? — говорит Лианесс и снова смеется. — Мелисса, когда ты уже успокоишься? Оставь девочку в покое, наше время прошло, пусть сама разбирается с этой жизнью!
— Я вижу как она разобралась! Они украли у нее мальчишку! Лишили ее моего благословения! Вытряхнули из оболочки, вычеркнули из круговорота перерождений и в итоге заперли нас всех в этом смертном теле! Даже забвения лишили! И что теперь, просто сидеть в этой кромешной тьме без проблеска Его милости?
Каролин Леер. Глава 7
1700/06/22 Понедельник.
— С кем я сейчас разговариваю? — спрашивает доктор Сандрин Азар Иньяту.
Мне она нравится, “азар” в переводе с одного из древних языков земли означает “случайность”, а еще доктора можно ласково называть “мой несчастный случай”, мне кажется это иронично. Ты не поддерживаешь мое хорошее настроение, а Лианесс и вовсе молчит уже четыре дня, с тех пор, как я разбила зеркало в туалете и нас накачали успокоительным.
Психиатрическое отделение больницы Мемориал Сарджент еще не знало таких пациентов, как мы. На нас плохо действуют их лекарства, они лишь превращают оболочку в тряпичную куклу, но на сущность никак не влияют. Как бы они не старались, они не смогут слить нас в единое целое.
Здесь вы оказались опять же из-за меня, я признаю, импровизация не моя сильная сторона! Когда оцепление вокруг площади сняли, Гереро вывел нас с территории собора и усадил на заднее сиденье флаера, замотав насильно в одеяло, потому что нашу смертную оболочку от холода и озноба сотрясала крупная дрожь. Лохматый очкарик за штурвалом взялся шутить, но я осадила его, пригрозив лишить милости Творца, если он еще раз откроет свой рот. А когда хлипкая машинка поднялась над ночным уже городом, меня осенило: ведь чтобы родиться, надо умереть!
Но ничего не получилось, мальчик оказался на удивление сильным и моя попытка вырубить его и выключить двигатели ни к чему не привела, кроме того, что он привез нас в больницу и сдал людям в халатах. Когда я начала кричать, что я королева Адара, они вкололи нам что-то, а потом привязали к кровати ремнями.
— Каролин? Вы меня слышите? — спрашивает доктор Иньяту.
Ах, да, они все еще называют нас именем этой оболочки, не смотря на то, что я уже тысячу раз говорила им наши истинные имена! Почему вы обе молчите? Ну перестаньте уже злиться на меня! Ваша пассивная агрессия утомительна! Анна, ты должна радоваться, я сейчас никому не могу навредить, ведь Творец не слышит нас!
— Называйте меня пожалуйста, Анна, — говоришь ты.
— Анна, — говорит доктор и кивает. — Здравствуйте, Анна! Назовите пожалуйста мне свое полное имя.
— Анна Индира Ксарави, консул личной гвардии Ее Величества королевы Адара.
— Вчера вы назвали мне другое имя.
— Ее зовут Мелисса Кавано, она королева Белого города, меня зовут Анна — я ее аспект, как и Лианесс, мы — триединство памяти колодца изначальной сущности.
Доктор кивает и что-то записывает в блокнот.
— Как вы себя чувствуете, Анна? — доктор смотрит на наше перевязанное запястье и руку, которую я поранила о зеркало. — Сегодня у вас были мысли о самоубийстве?
— Чтобы родиться, нужно умереть, но думаю не выйдет, она что-то сделала с нами, превратила эту оболочку в камеру. Мы заперты в ней.
— Она — это суатрэ, палач ее величества, которая была в соборе? Та, которая обратила в камень Рафаэля Элевана? Но разве палач не должен подчиняться королеве? Почему тогда суатрэ пошла против вас?
Ну извини, извини! Я уже миллион раз извинилась, что рассказала им! Во всем виновата химия человеческой оболочки, мы все стали очень эмоциональны!
Ты молчишь и доктор что-то записывает в блокнот, потом поднимает на нас взгляд, глаза у нее карие, как у Ольги.
Я тоже скучаю по детективу Полански, правда! Но она даже ни разу не зашла! Она поверила всему, что про нас наговорили! Она не хочет нам верить, не хочет верить в нас! Здесь должно бы что-то про свободу воли, но я устала цитировать великих. И вообще, люди всегда были предсказуемы! Но неведомые? Как они могли забыть меня? Невероятно, просто не укладывается в голове, что за какие то несколько сотен лет, память об изначальных превратилась в пыльный том сказок! Они в нас не верят! Те, кого мы сотворили!
— Анна, расскажите, как вы оказались в теле Каролин Леер? — просит доктор.
Я уже рассказывала им эту историю раз десять, почему они снова и снова спрашивают, если все равно нам не верят? Лианесс, может ты попробуешь?
— Мы можем на сегодня закончить? — просит Лианесс доктора, просит очень вежливо, я бы точно так не смогла. Мое терпение кончилось еще на предыдущем вопросе, но я изо всех сил держусь, чтобы не начать орать. Бессилие непривычное чувство, когда ты почти две тысячи лет была королевой.
— Хорошо, Анна, я выполню вашу просьбу, но завтра мы поговорим чуть дольше, согласны?
Лианесс кивает. Это жертва, которую придется принести.
На ручном терминале Сандрин всплывает сообщение, она читает и встает из кресла. Мы к своему пристегнуты ремнями и встать без посторонней помощи не можем.
— У вас посетитель, я прошу вас вести себя хорошо, чтобы нам снова не пришлось превышать дозу лекарств, как в прошлый раз. Анна, посмотрите на меня? Вы слышите?
Слышит она тебя, слышит, но о чем ей с тобой говорить?