Между двух стульев (Редакция 2001 года)

Клюев Евгений Васильевич

– Вы когда-нибудь отвечаете за свои слова?

– О, никогда! Клянусь Вам! – Пластилин Мира приложил руку к сердцу, – Это в суде говорят правду, только правду и ничего, кроме правды, а больше так нигде не поступают. Кстати, и в суде под правдой понимают лишь верность факту, а ведь между фактом и правдой лежит Ничья Земля – огромная и темная. – Пластилин Мира направился к выходу.

– Посоветуйте хотя бы, куда мне идти! – крикнул Петропавел вслед.

– Да куда хотите! – обернулся Пластилин Мира. – Или никуда. – И добавил: – Советую Вам не следовать моему совету.

Он исчез, а Петропавел постоял некоторое

время в одиночестве, размыш­ляя о том, что это было – пять встреч с одним и тем же существом или одна встреча с пятью разными. Ничего не придумав, он вышел из дому и, машинально обернувшись, прочитал на маленькой медной табличке у двери: «Пластилин Мира. Звонить 1 3/4 раза». Он махнул рукой и отправился восвояси… Однако некоторая неуверенность в том, что из дома Пластилина Мира вышел именно он, время от времени посещала его еще долго.

Головокружительный человек

Петропавел в новеньком спортивном костюме шел бодро и в сердце своем громил Пластилина Мира. Человек не бывает тем же самым и другим. Ничто не может быть одновременно так и эдак. На один и тот же вопрос нельзя ответить «да» и «нет» сразу. Это абсурд.

Дорога круто повернула вправо, когда в конце ее Петропавел увидел движущуюся точку. Следя за движением, он, как ни странно, все не мог понять, большое удаляется или маленькое приближается. Пока он соображал, ситуация, вроде бы, прояснилась сама собой: точка приобрела очертания человека. Однако смотреть на него Петропавлу было почему-то трудно: возникало ощущение, что смотришь в перевернутый сильный бинокль с очень близкого расстояния.

– Гуллипут! – издалека представился человек и немного приблизился. У Петропавла закружилась голова, он чуть не упал. Пришлось опустить глаза и дождаться, пока человек подойдет совсем близко.

– Не смотрите на меня! – с приличного еще расстояния крикнул тот и по мере приближения продолжал: – От меня в глазах неудобство, потому что я одновременно очень большой и очень маленький.

Петропавел недоверчиво вскинул глаза и отлетел в сторону.

– Вы повернитесь ко мне спиной, чтобы не искушаться, – так и будем разговаривать, – участливо предложил Гуллипут.

– Как же это может быть, что Вы очень большой и одновременно очень маленький, когда так не бывает! – не удержался от вопроса Петропавел, даже стоя спиной к Гуллипуту.

– Да вот так… – непонятно отозвался Гуллипут. – Вас это удивляет? По-моему, это может раздражать, но не удивлять. Если размеры зависят от того, с чем их сравнивать, то не удивительно, что человек может быть и большим, и маленьким.

– Да, но не большим и маленьким сразу!. – спиной упорствовал Петропавел.

– Именно сразу, почему же нет! Вы, например, большой по отношению к камешку на дороге и в то же время – обратите внимание: в то же время! – маленький по отношению к дубу на поляне. Может быть, от Вас тоже у кого-то голова кружится. Более или менее.

– От меня ни у кого голова не кружится, – необоснованно заявил Петропавел. – Я не меняю своих размеров каждую минуту.

– Но и я не меняю их каждую минуту, – теперь уже просто возмутился Гуллипут. – Я не становлюсь то большим, то маленьким: я есть большой и маленький сразу!

Петропавла начинало подташнивать.

– Так не бывает, – упрямо повторил он.

– Бывает, не бывает!.. Тоже мне, следопыт! Вы вообще не имеете права на подобные обобщения. Вы, наверное, не все на свете видели? А если даже все видели, то не все, наверное, поняли? И наконец, если даже все поняли, то не все, наверное, помните?.. Кроме того, взглянув на меня лишний раз, Вы можете прямо сейчас убедиться, что так бывает. Более или менее.

Петропавел обошелся без «лишнего раза»: он напрягся и через продолжительное время воскликнул:

– Я знаю, в чем Ваша несуразность!

– Мерси, – по-французски поблагодарил Гуллипут. – Я не подозревал, что во мне есть несуразность.

– Есть-есть! – бестактно подчеркнул Петропавел. – И вот в чем она состоит… По отношению к единичному наблюдателю, а я в данном случае такой наблюдатель, любой предмет должен иметь один и тот же размер!

– Должен? – вроде бы ухмыльнулся Гуллипут и тут же живо поинтересовался: – Это кто ж его обязал, единичный Ваш предмет? – Не дождавшись ответа, он продолжал: – Ладно… начнем с того, что я не предмет, а полноправное живое существо. И кроме того, чтобы Ваши рассуждения были справедливыми, наблюдатель сам должен тогда иметь один и тот же размер, кто б его к тому ни обязывал!

– Вот я один и тот же размер и имею, – с некоторой даже гордостью подытожил Петропавел.

– Это по отношению к чему же Вы имеете один и тот же размер, если минуту назад мы договорились считать Вас большим по отношению к камешку и маленьким по отношению к дубу?

– Я… – начал запутываться Петропавел, – я имею один и тот же размер по отношению… к другому единичному наблюдателю!

– Но Вас же сейчас никто не наблюдает! – воскликнул Гуллипут. – Если, конечно, не наделять способностью к наблюдению камешек или дуб.

– Меня лучше оставить в стороне: я-то уж точно Вас не наблюдаю, мне дела нет до Вас. – И, вероятно, для того, чтобы добить Петропавла, он закончил: – А если бы Вас наблюдали, то следовало бы определить размер Вашего наблю­дателя по отношению к третьему наблюдателю, размер третьего – по отношению к четвертому… итак до бесконечности. Возникает вопрос: кто же станет последним наблюдателем и будет ли кто-нибудь наблюдать его? Петропавел чуть не разрыдался в ответ.