Между гордостью и счастьем
Шрифт:
Она отложила вилку, поднялась и, не говоря ни слова, вышла из столовой.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Как ты там, Марибелл? — возбужденно спросила Джулс. — Рассказывай все по порядку. И подробно!
Марибелл сидела на подоконнике в своей комнате на втором этаже. Скинув шлепанцы, она забралась на подоконник с ногами. Из окна открывался бы прекрасный вид, если бы не было темно. Марибелл приходилось довольствоваться видом
— Ничего, что я позвонила тебе так поздно?
— Еще не поздно, еще только десять вечера. Выкладывай.
— Что я могу сказать… Мне тут не слишком-то весело.
— Холден? Он тебя чем-то обидел?
— Да он, кажется, никогда и не относился ко мне иначе. Я для него лишь милая, но вздорная девочка, пустышка.
— Ой, ладно тебе, Марибелл…
— Кроме того, здесь еще куча народу. При этом они не очень-то ладят друг с другом.
— У вас гости?
— Не у меня. У Холдена. В его отсутствие дома был брат. Он разрешил приехать их двоюродной сестре, с которой у Холдена постоянно какие-то стычки. Сестра привезла с собой любовника, которого Холден недолюбливает за праздный образ жизни.
— Надо же! Да у вас там жизнь бьет ключом.
— А еще Холден подобрал на дороге какую-то непонятную девицу.
— В каком смысле? Проститутку?
— Нет, что ты. Хотя… Знаешь, я ни за что не могу поручиться. Она сказала, что она путешествует автостопом, и что приехала из Шотландии. Попросила подбросить ее до ближайшего мотеля. Холден отказался, мотивировав это тем, что нам не по пути. Но предложил ей переночевать в его доме.
— Да он, оказывается, добрый человек.
— Вот уж не знаю, — Марибелл с сомнением покачала головой. — Чужую девушку он с легкостью согласился приютить, а с сестрой ссорится по поводу их пребывания здесь.
— Знаешь, Марибелл… Родственников не выбирают. Возможно, с ними ему действительно некомфортно. А то, что предложил девушке помощь — разве это плохо? Вспомни, тебя он тоже выручил.
— Да, — угрюмо сказала Марибелл, — очевидно, это два его излюбленных хобби. Выручать прелестных девушек из затруднительных ситуаций — хобби номер раз. А второе — ссориться со своими родственниками.
— Не обращай внимания. Милые бранятся — только тешатся. А эта Лисса завтра утром уедет своим автостопом. Можно не принимать ее в расчет.
— Надеюсь, что так…
— Все, Марибелл. Прекращай унывать и расстраиваться. Отправляйся вниз. Заставь его обратить на себя внимание. Заставь его считаться с тобой. В конце концов, это он пригласил тебя за город, а не ты напросилась с ним.
— Тебе легко говорить…
— Я в тебя верю. Все. Шагом марш.
— Кстати, как там Фэнтон? — вспомнила Марибелл. — Сильно возмущался?
— У меня не повозмущаешься. Да нет, он не возражал против твоего небольшого отгула. И, между прочим, сказал, что, если хочешь, можешь отгулять еще несколько дней.
— Несколько — это сколько? — уточнила Марибелл с интересом.
— В пределах недели. Потом ты ему понадобишься.
— Буду иметь
— Ничего. Звони, если что. И не вешай нос. Мне кажется, что за такого мужчину, как Холден, стоит побороться.
— Ну, не знаю…
— Зато я знаю. По крайней мере, Марибелл, ты будешь уверена: ты сделала все, что было в твоих силах.
— Спасибо, Джулс, — еще раз растроганно произнесла Марибелл.
В трубке послышались гудки отбоя.
Одновременно с этим Марибелл услышала осторожный стук в дверь.
— Войдите, — сказала она.
Дверь отворилась, и в комнату бесшумной тенью, словно деликатное привидение, скользнула Лисса.
— Я не помешала? — улыбнулась она, гипнотизируя Марибелл своим фирменным взглядом исподлобья.
— Нет, — удивленно ответила Марибелл. — Проходи.
— Я сяду, — уверенно заключила Лисса.
Она уселась не в кресло, а на кровать. Это позволило ей оказаться как раз напротив Марибелл.
— Ты ушла на самом интересном месте, — объявила она.
— О чем ты говоришь?
— Ну, Холден, и Тайлер, и Брюс, они все начали кричать друг на друга, спорить и выяснять отношения.
— Я ничего не слышала, — призналась Марибелл.
— Зато услышал Уоррен. Он спустился и включился в спор. Кажется, он начинает оживать.
— Оживать?
— Да, — кивнула Лисса, — оживать. Он ведь неглупый парень. Холден желает ему добра. Но не понимает, что, раз за разом тыкая Уоррена в его недостатки, только внушает ему мысль о собственной никчемности.
— Потрясающе. Когда же ты успела это разглядеть?
Лисса пожала плечами и засмеялась шелестящим смехом.
— Несложно. Все лежит на поверхности. Все, на мой взгляд, очевидно. В общем, Уоррен — неплохой парень, но он может сломаться. Было бы жаль…
— Уоррен что, тебе нравится? — с подозрением спросила Марибелл.
— Они все мне нравятся.
— Что значит все? Это человеколюбие? Или простая неразборчивость? Я не хочу тебя обидеть, но…
— А у тебя и не получится меня обидеть, — спокойно ответила Лисса. — Видишь ли, я психолог. И прекрасно знаю, что в людях не может быть намешано только плохое или только хорошее. Всего понемногу, как правило. Но бывают и яркие, цельные люди, в которых различные качества замешаны органично. За такими интересно наблюдать. И здесь мне интересно.
— Так ты в отпуске? — уточнила Марибелл.
— Почему в отпуске?
— Ну, говоришь, что ты психолог… А путешествуешь автостопом.
— Не вижу связи. Да, я психолог. Но я не работаю последние несколько лет. Мне интереснее путешествовать. Изучать, так сказать, натуру на местности.
— На что же ты путешествуешь?
— Не поверишь, практически бесплатно, — спокойно ответила Лисса. — Да ты и сама могла убедиться.
— А живешь на что?
— Были небольшие сбережения. Кроме того, иногда попадаются подработки в городах, куда я приезжаю. Я не брезгую поработать временной официанткой в летнем кафе, или продавцом мороженого. Мне все интересно.