Между идеологией и наукой
Шрифт:
Рис. 5. Индексы производства национального дохода, валовой продукции промышленности и сельского хозяйства в СССР (1950 = 100)
Подробнее динамику примерно 300 показателей народного хозяйства с социальной сферы СССР можно посмотреть в [101].
Если академики — экономисты и социологи — обеспечивали интеллектуальную поддержку в высшем эшелоне власти и в СМИ, то обществоведы рангом ниже консультировали активистов прямо в гуще революционной деятельности. Вспомним, какой сильный удар по советской системе нанесли забастовки шахтеров 1989-1990
«1. Поясной коэффициент в связи с тяжелыми климатическими условиями, экологической обстановкой в регионе и резким увеличением поставки продуктов по договорным ценам установить временно 1,3 без ограничения и оговорок на всю заработную плату для всех трудящихся Кузбасса с 1 июля 1989 года. Постоянный коэффициент должен быть согласован сторонами на основании разработок Сибирского отделения Академии наук СССР до 1 октября 1989 года и введен Советом министров СССР с 01.01.90. Средства на увеличение поясного коэффициента выделяются централизованно правительством СССР немедленно».
Т. Авалиани пишет: «Еще днем, рассматривая пункты соглашения, мы столкнулись с тем, что во многих случаях нет расчетов, а пункты об экономической самостоятельности и региональном хозрасчете вообще носят декларативный характер. И непонятно кем они внесены, хотя настойчиво проталкиваются делегатами от города Березовский. Догадываясь откуда дует ветер, я попросил первого секретаря обкома КПСС А.Г. Мельникова вызвать к утру д.э.н. Фридмана Юрия Абрамовича и его шефа Гранберга Александра Григорьевича — директора института экономики СО АН СССР — из Новосибирска с обоснованиями данных прожектов, по которым они выступали в областной прессе с трескучими статьями уже более года. Оба явились утром 18 июля, но на мою просьбу дать текст, что они предлагают для включения в правительственные документы, дружно ответили, что у них ничего нет. В течение дня я видел их несколько раз в кругу членов Березовского забасткома М. Кислюка, В. Голикова и из Малиновки — А. Асланиди, которые протолкнули в конце концов два первых пункта протокола от 17-18 июля…
Вдруг появилось предложение — поясной коэффициент шахтерам поднять с 1,25 до 1,6! Все разом заговорили, а автора нет! Но коэффициент 1,6 был ранее проработан СО АН СССР и, видимо, подкинут моим товарищам А. Гранбергом. Вдруг кто-то подкинул предложение записать в протокол «предоставить экономическую свободу всем цехам и участкам заводов и шахт”. И опять пошла буза» [106].
Хотелось бы узнать, на что рассчитывали экономисты Ю.А. Фридман и А.Г. Гранберг, советуя шахтерам добиться полной экономической независимости шахт от государства притом, что все эти шахты находились на дотации и стать рентабельными в рыночной экономике долго бы не смогли. Ведь эти квалифицированные экономисты выступили как провокаторы.
Особая часть нашей недавней истории — дискредитация советской хозяйственной системы под экологическими лозунгами. Здесь активность элитарных гуманитариев достигла высшей степени накала, достойно пера Достоевского.
Говоря об экологической тематике, влиятельные гуманитарии отходили от норм рациональности дерзко и радикально. Вот, о строительстве дамбы в Ленинграде высказывается академик Д.С. Лихачев: «Для меня несомненно, что строительство дамбы было ошибкой и даже преступлением» [102].
Разве это рациональное утверждение? Несомненно, что это преступление! Без суда, без следствия, без специальных знаний. Вот какое противопоставление предлагает академик Д.С. Лихачев: «Нас долгие годы обманывали: дамба строится во имя Ленинграда, предохранения его от стихии, но сейчас становится все очевиднее: дамба ухудшает экологическую обстановку».
Откуда следует, что «нас обманывали»? Ведь чтобы как-то обосновать этот тезис, надо было бы сказать, для чего в действительности строили дамбу обманщики-инженеры. Две части утверждения находятся в разных плоскостях и не могут быть связаны понятием обман и частицей но. Логичным могло бы быть утверждение такого типа: нам говорили, что дамбу строят как защиту от наводнений, а на самом деле целью строительства было ухудшение экологической обстановки. Кстати, когда строительство дамбы возобновилось (при участии международных финансовых организаций), поклонники академика Д.С. Лихачева что-то помалкивают. У них память как у Буратино — коротенькая.
Иррациональность усиливается привлечением нравственных обвинений, в принципе не поддающихся логике. Д.С. Лихачев пишет: «Рассказывают, что когда идет лед, то суда не могут войти в порт. В эти дни, по существу, закрывается “окно” в Европу. Понимаете, кроме экономического ущерба, я все больше задумываюсь над нравственным ущербом. Сейчас никто не знает, что с дамбой делать. Не знаю, право, и я. Есть предложение дамбу разобрать, но не повлечет ли это ухудшение экологической обстановки? Ведь грязь распространится по всему Финскому заливу, засорит Балтийское море» [102, с. 196-197].
Окно в Европу, нравственный ущерб… Одна тут разумная мысль — сам Д.С.Лихачев не знает проблемы. Разобрать дамбу? Как бы не напустить русской грязи в Балтийское море, не огорчить немцев… «я, право, не знаю». Знать не знает, но судить берется.
Как известно, после суеты с приватизацией и межклановыми конфликтами, построенную в советское время на 70% дамбу достроили и в 2011 г. сдали в эксплуатацию без особой шумихи — стыдно было за ту кампанию. В прессе было сказано: «Открытие комплекса — самого крупного гидротехнического сооружения в России — Путин назвал «историческим событием». Он напомнил, что строительство началось в 1979 году и велось «ни шатко, ни валко». Построенный комплекс обезопасит Петербург от разрушительных наводнений и, после 30 лет строительства, замкнет периметр Петербургской кольцевой автодороги… В итоге в 2011 году вода в заливе перестала цвести, и петербуржцы предпочитают теперь купаться в морской воде, а не в бассейнах.
В проектировании и строительстве комплекса участвовали более 100 научно-исследовательских и проектных институтов, строительных и монтажных организаций, поставщиков материалов и оборудования».
Была дана и такая справка. КЗС (комплекс защитных сооружений) рассчитан на то, чтобы обеспечить защиту жителей Петербурга, стратегических объектов и инфраструктуры города от подъема воды до пяти метров. Подобные события в последние годы заметно участились: 25% всех невских наводнений за более чем 300-летнюю историю наблюдений пришлись на последние 15 лет. При этом многократно возросла частота зимних наводнений, крайне редких в предыдущие три века. По статистике в Петербурге происходит, в среднем, до 100 подъемов воды в год, из них от одного до десяти — с подтоплением территорий города. По расчетам городских властей, ущерб от таких наводнений может составлять от 3 до 50 миллиардов рублей.
Помимо своего основного предназначения — защиты города от наводнений, комплекс также замыкает периметр кольцевой автодороги, существенно улучшая транспортную обстановку в Санкт-Петербурге. Расчетная интенсивность движения автомобилей составляет до 30 тысяч единиц в сутки.
Приведем для примера небольшую, но красноречивую операцию, идеологическое обоснование было выработано группой видных обществоведов и деятелей культуры.