Между кадрами
Шрифт:
— А да, — начала я, а в голове пролетела подлая мысль, что если выдам ему это, то Зеро будет мне больше доверять и не станет подозревать в других вещах. — Раз уж на то пошло: я пытаюсь разобраться в том, какое существо охотится за мистером Престоном.
— Знаю, — ответил он. И, несмотря на краткость, я поняла, что он мной доволен.
Что это: одобряющий голос Атиласа вперемешку с моей собственной виной? Или я начала незаметно меняться? Как когда-то и старый сумасшедший мужик.
— Не переживай о мистере
— Ладно, — ответила я. В груди потеплело, но вина от этого только усилилась: значит я была права, и он занялся мистером Престоном, а я подло утаивала от него некоторые вещи. — Так дело же в том, что ты не хочешь, чтобы другие страдали? Ты поэтому изо всех сил против помощи людям?
— Помощь людям всегда приводит к последствиям, — не думаю, что он заметил, как подвинул руку, чтобы я могла удобнее пристроиться к его боку. — Однажды я спас человека, и он стал вампиром. После этого обратили и его сестру, что привело к её смерти.
— Да, но ведь в этом не ты виноват, — возразила я.
— Вина умрёт со мной.
— Поди думаешь, что и в том, что с Атиласом случилось, тоже ты виноват, — буркнула я. Он опять перешёл в режим лорда фей, хотя его рука по-прежнему слегка приобнимала меня за плечи.
— В судьбе Атиласа также виноват я, — ответил Зеро, — его продали моей семье, чтобы подарить мне при рождении.
— Но ведь не ты же превратил его в старого заядлого чаепийцу.
— Это… Пэт.
— Чего? Ты же не станешь меня переубеждать в том, что он старый неисправимый чаепиец?
Зеро быстро моргнул, и его глаза поголубели:
— Не стоит называть его так в лицо.
Я ухмыльнулась:
— Ну я ж не совсем дурная. Ты же понимаешь, что не несёшь ответственности за то, кто в кого превращается и кем становится?
— У Атиласа не было выбора. Его продали, когда ему было пять лет. И с тех пор мой отец учил его убивать, защищать и служить.
— Но ты в этом всё равно не виноват.
— Если бы не я, ради тренировки ему не давали бы привязаться к маленьким животным либо друзьям-людям, а потом не посылали бы какое-нибудь существо, чтобы их убить.
— Это… — я сглотнула, — людей? В смысле, как питомцев?
— Наподобие. Некоторых ему удавалось защитить, но скрыть их от Семьи он всё равно не мог. Стоило Атиласу по-настоящему привязаться хоть к кому-либо, феи заставляли его их убить. Если он отказывался, их забирали и игрались с существами до тех пор, пока он наконец не убивал. Так Атилас понял, что уязвимые создания умирают медленно и мучительно. Также это научило его убивать молниеносно и чисто.
Интересно, как жутко иногда становится от вещей, которых даже не видишь. Внезапно подсевшим голосом я спросила:
— А ты?
— А что я? Мне жилось легко, ведь я наследник и эрлинг.
И тут только я почувствовала слёзы. Подняла
— Ты не виноват, — яростно повторила я.
— Из-за того, кто я есть, Атиласа превратили в того, кем он является сейчас.
— Ну, это уже слишком.
Зеро коротко и ожесточённо гоготнул:
— Так ли?
— Ой.
— Если думаешь, что я отвечу на все вопросы только потому, что пьян…
Я даже проморгалась:
— Прямо вот пьян? Так вот как ты выглядишь под мухой?
— Насколько может напиться фейри, — пожал плечами Зеро, — я говорил, что укол окажет на меня действие.
— Можешь отказаться, — ответила я, — ничего нового. Я всё равно буду спрашивать. Можешь отвечать или нет. Как видишь, обычные дела.
— Спасибо, — вновь прислонился к стене Зеро, — за позволение. Начинай.
— Твоя семья… им нужен был эрлинг, так? Поэтому твоей мамой была человеческая женщина.
— Да, — прямо ответил он.
— А она… что с ней случилось?
— Умерла при родах.
Я снова подняла на него глаза. На его лбу проступила глубокая морщина — он сам не верил в то, что сказал. Явно винит во всём себя. Для фейри, отчаянно выставляющего себя холодным и безразличным во вред своей человеческой стороне, он носил в душе тяжеленный груз.
— Думаешь её убили?
Вздох Зеро прозвучал почти как смешок:
— О, Пэт! И откуда у тебя столько вопросов!
— Ну знаешь ли, — ответила я, — мы теперь семья. Так что хотя бы кое-чем должны делиться.
— Не семья. Я слишком хорошо знаю, что случается с семьёй.
Но, несмотря на слова, его рука всё ещё обнимала меня за плечи. А его подбородок явно лежал на моей макушке.
— Ага, но без семьи всё равно никуда, — заспорила я, — вон у меня она была, и, как видишь, я в порядке. Всё ещё жива.
— Но ты питомец.
— Ну да, но я вообще-то всем подряд не грублю.
Он усмехнулся мне в волосы:
— Ещё как грубишь.
— Ладно, но прямо до смерти ещё никого не обидела. Я хороший питомец.
— Ты беспокойный питомец, — вздохнул он, — пожалуйста… пожалуйста, перестань подвергать свою жизнь опасности. Мы разберёмся и с Песочным человеком, и с перитонами и с мистерами Престонами. Тебе тоже умирать не за чем.
— Поздно, ответила я, — Атилас меня уже шесть раз прикончил. Ты вот говорил, что, если буду держаться за тобой, ты не дашь меня убить. Но в последнее время только и делаешь, что уходишь, а меня оставляешь дома. И как же не умирать, если я не могу стоять за твоей спиной?