Между мирами
Шрифт:
— Милочка… — о не-е-ет, опять, — понятия не имею, о каких колокольчиках ты говоришь *(с англ. bells — колокольчики, прим. автора).
— Послушайте, Джонни, мне крайне необходим ответ, пожалуйста, скажите мне все, что знаете о Д-Э-Л-Л-С, — последнее слово я произнесла по буквам.
— Дэллс… Хм… Кажется, припоминаю такую… — промычал старик.
— Ну? Так что?
— Только она никак с тобой не связана, Кайла. У нее не получилось, а у тебя получится. Ты на верном пути…
— На каком пути?! — прокричала я, Люк напряженно цыкнул, и я, убавив тон, повторила, — Мне нужен
— Тебе нужна поддержка… Вторая часть… У малышки Дэллс ее не было. Помню ее такой хрупкой и беззащитной. Я еще был совсем молодой, ух! Какой же я был красавец, все девчонки в районе без ума от меня были! Да я же был нарасхват, и пел, и плясал, и бренчал, удалой был!
— Вы присутствовали при изгнании демонов? — прервала я расшумевшегося старика.
— О да-да, где я только не присутствовал! Саму королеву видел не раз! А сколько знакомых было в…
— Стоп-стоп, когда вы говорили про вторую часть, вы ведь имели в виду Амулет Демона? Повелителя? Скажите хоть что-нибудь толковое!
Меня уже тошнило от его мутных намеков, если таковые вообще имелись. Что случилось с Дэллс? Что я должна делать? Он же провидец, чтоб его!
Громкое клацанье застежек на сапогах донеслось за решеткой. Люк резко обернулся, прикрывая меня спиной. Я выглянула из-за его плеча и увидела двух охранников в одинаковой темно-синей униформе, один из них болтал в воздухе связкой ключей.
— Мы не должны переговариваться с остальными пленными, — предупреждающе шепнул Люк, когда я подошла к нему сзади.
— А иначе что?
— Они наказывают всех, кто не подчиняется их правилам.
Охранник зазвенел связкой, подыскивая нужный ключ. Решетка со скрипом отодвинулась.
— На выход! — грубый мужской голос отдавался в крохотных камерах эхом. Старичок охая и ахая вылез из своей норы и уныло поплелся вслед охранникам, его даже не окружали, и так знали, что тот неспособен убежать. Я наконец-то смогла увидеть в лицо своего собеседника: длинные седые волосы, вьющиеся у основания, морщинистое, но жизнерадостное лицо, сгорбленная фигура. Но больше всего меня поразили глаза. Бестолковые, лишенные всякой надежды на спасение, скрывающие невероятную боль, муку и мудрость в своей глубине. Старик встретился со мной взглядом и ободряюще подмигнул. Я выдавила из себя улыбку. И сделала то, что в здравом уме никогда бы не сделала. Я закричала на охранников.
— Эй, вы! Гады! Что вы делаете? Убийцы, уроды, калечите людей, хоть сами из себя ничего не представляете! Упыри слабоумные! — я бросилась на решетку, размахивая руками и осыпая проклятьями охранников, сопровождая свой словесный понос неприличными жестами. Мужчины удивленно переглянулись. Тот, что держал связку с ключами, насупился и с полным презрения и ненависти взглядом направился к нашей решетке. Люк зажал мне рот ладонью, от него так и разило недовольством. Но я уже не могла остановиться, понесло. Отбиваясь от Люка и в то же время размахивая кулаками на охранников, я мечтала только об одном: чтобы решетку отодвинули хотя бы на миллиметр. Этого было бы достаточно, чтобы выбраться. Чтобы убежать. Чтобы исчезнуть, испариться, раствориться в массе. "Просто открой решетку", — приказывала я, хоть и знала, что любое заклятье успешно блокируется и остается в пределах камеры.
Охранник протянул руку с зажатым ключом к замочной скважине, оставался только один поворот, отделявший нас от свободы. "Давай же, идиот, ты ведь хочешь меня прикончить?"
— Нет! — рявкнул второй. Ну, что ты еще скажешь? — Она только этого и добивается, не поддавайся на провокации девчонки!
Мужчина тупо обернулся на напарника, потом так же тупо уставился в мои полные отчаяния глаза.
— Да-а, — протянул он, отходя от решетки, — ты прав. Сидеть смирно, детишки! Повелитель скоро прибудет.
С этими словами они направились к выходу. Мистер Шейзл кинул на меня прощальный взгляд и скрылся за поворотом.
— Мы были в одном шаге от побега! В одном шаге!!! — кричала я скорее на себя, чем на Люка, хотя он спокойно ждал, пока моя яростная волна пойдет на убыль. — Ну, почему?! Скажи!!! Почему?!
А Люк молчал. Его спокойные голубые глаза, полные понимания и сочувствия, выводили меня из себя. Он вечно прав! С самого начала знал, что ничего не выйдет! Только я поддаюсь молниеносным порывам, только мне сносит крышу. Что я вообще делаю здесь? Именно я? Не могла судьба найти более смышленую девочку, чтобы поручить ей спасение кого-либо? Не говоря уже о мире. Что сейчас делает скрижаль? Уничтожает города? Да. А что делаю я? Приближаюсь к нервному срыву? И снова ответ положительный.
Я упала на колени перед стеной и стала лихорадочно лапать ее руками, давя со всей силой, что еще оставалась в теле. На каждый участок серого гипсокартона, по шершавой штукатурке. Я искала межстенный проход, как на третьем этаже, и я готова была весь день потратить на это. Да что там день? Неделю. Месяц.
Когда Люк понял, что я делаю, сказал:
— Я пытался, ничего не вышло.
— Не верю! Невероятно! Выход есть, обязательно! В каждой сказке есть хэппи-енд…
Люк присел рядом со мной, обнимая своими сильными руками. Он всегда был сильный. Это я слабохарактерная…
— Мы не в сказке, Кей, — вздохнул он, — иногда и рыцарь, и принцесса оказываются в одной ловушке.
Я уткнулась Люку в грудь, не в силах больше сдерживать слезы. Меня колотило, как при болезни. Как ребенка, который больше не хочет плакать, но остановиться не может, и он дрожит всем телом, нервно всхлипывает и шмыгает носом. И его всегда кто-то утешает. Я была благодарна Люку за то, что не оставил одну, не читал нотаций, не упрекал, не кричал на меня, как я на него. Он просто обнял меня, и этого было достаточно. Честное слово.
— Люк, мы выберемся отсюда? — спросила я, отрываясь от его футболки и заглядывая в обеспокоенные глаза парня. Случилось самое плохое. Он начинал терять надежду. Нет, пожалуйста, только не после того, что я перенесла! Без опоры мне не обойтись никак!
— Не знаю, Кей, — ответил он, — но я рад, что ты со мной. Что бы ни случилось.
И он поцеловал меня. В первый раз. Даже после того, во что влип из-за моих сумасшедших выходок. Временное затишье перед бурей, господа!