Между никогда и навечно

Бенсон Брит

Я сжимаю кулаки по бокам. Ощущение ее предплечий до сих пор не пропало с моих ладоней, воспоминания неумолимы и отказываются исчезать. Ее кожа была горячей. Саванна всегда была теплой на ощупь. Помню те ночи, когда она спала в моей постели. Она была как персональная печка. После ее ухода все стало холоднее.

«У меня горячая кровь, — сказала она мне однажды. — Вот почему я такая темпераментная».

Тогда я ей поверил. Даже сейчас я все еще верю в это.

Странно, что после стольких перемен, что-то

по-прежнему остается прежним.

Я допиваю второе пиво и делаю знак Чету, чтобы он принес мне третье. Несмотря на настроение, я ухмыляюсь, когда подношу бутылку к губам. То, как она улыбнулась мне во дворе ее дома и отсалютовала. Приторный тон ее голоса. То, как дерзко она вскинула голову и окинула меня оценивающим взглядом.

«Есть еще какие-нибудь пожелания, прежде чем я вышвырну вашу напыщенную, снисходительную задницу с моего двора?»

Мне потребовались все силы, чтобы не засмеяться.

Я вел себя с ней как мудак. Мне пришлось. Но то, как она мне дерзила? Будь я проклят, если я не хотел схватить ее и поцеловать.

«Как скажете, сэр».

Я смеюсь над воспоминанием. Ее голос крутится у меня в голове. Этот сексуальный, хриплый голос. «Как скажете, сэр». Я подавляю стон, когда в моем сознании проносится образ ее серебристых волос, намотанных на мой кулак. И ее, на коленях.

«Как скажете, сэр».

Гребаная Саванна Шоу.

Молли возникает передо мной в идеальный момент. Ее улыбка соблазнительная, глаза чуть прикрыты и игривы. Я смотрю на часы.

— Одиннадцать ноль пять, — говорю я.

Вовремя. Молли никогда не опаздывает.

Я раздвигаю ноги, и она встает между ними, проводя руками вверх по моим бедрам. Ощущения намекают на алкоголь в моей крови: поверхностные и приглушенные.

— Хочешь выбраться отсюда? — спрашивает Молли, кивая на боковую дверь, ведущую на стоянку для персонала. Я мысленно подсчитываю количество выпитого пива и несколько раз моргаю, глядя на одну из вывесок бара на стене.

— Я не могу сесть за руль, — честно признаюсь я, и она хихикает.

— Все в порядке. — Она берет меня за руку и отступает. Я поднимаюсь и следую за ней через боковую дверь.

На парковке музыка из бара звучит также громко, и Молли начинает пританцовывать, виляя и тряся попкой, кокетливо улыбаясь мне через плечо, пока мы идем к ее машине. Она разворачивается, затем прижимается спиной к моей груди и трется о мой пах своей попкой. Я все еще не могу прогнать образ Саванны на коленях, зовущей меня сэром, поэтому стону от прикосновения, импульсивно дергая бедрами вперед.

— Господи, Леви, — шепчет Молли, протягивая руку назад и обхватывая мою промежность ладонью. — Ты уже готов ко мне?

Я ничего не говорю.

Да и что я могу сказать?

Что, на самом деле, у меня эрекция от мыслей о девушке, разбившей мне сердце?

Неа.

Я держу рот на замке и позволяю ей ласкать меня через джинсы, с каждым нажатием ее руки мой член увеличивается в размерах. Я утыкаюсь носом в ее волосы и вдыхаю, но ощущаю лишь запах лака для

волос и лаванды. Я хватаю ее за бедра и разворачиваю лицом к себе, и она обвивает руками мою шею. Когда она меня целует, я ей отвечаю, и вкус у нее такой же, как обычно. Ее язык переплетается с моим, как обычно. Она хнычет мне в рот, как обычно.

Но больше ничего не ощущается так, как обычно.

Я провожу руками по ее спине и сжимаю ягодицы, прежде чем приподнять ее и посадить на капот машины. Не на ее машину. Вероятно, Чета. Она обвивает меня ногами, а я целую ее челюсть, шею, холмики грудей.

— Леви, — выдыхает она, и я вздрагиваю.

Голос не низкий и хриплый, а высокий и нежный.

Не Саванны. Молли.

Я разочарованно рычу и возвращаюсь к поцелуям, затем накрываю ладонями ее грудь и сжимаю соски через тонкую ткань футболки. Она снова стонет и запускает пальцы мне в волосы.

— К тебе или ко мне? — выдыхает она, и я открываю рот, чтобы ответить, но слова замирают у меня на языке в тот момент, когда до парковки доносятся вступительные аккорды, а за ними следует текст.

Еще один раз, милый.

Еще один раз.

Виски и апельсин.

Чего же мы ждем?

— Какого хрена? — Я со стоном отступаю от Молли и провожу ладонью по лицу.

— В чем дело?

Чувствую на себе ее обеспокоенный взгляд, но не могу сосредоточиться ни на чем, кроме чертовски сексуального голоса, который прямо сейчас напевает из динамиков.

Это я сказала, что между нами все кончено,

но это ты, кто ушел.

Кому из нас сейчас больнее?

Давай сделаем ставки.

Еще один раз, милый.

Еще один раз…

— Гребаный «Бессердечный город», — говорю я, будто это все объясняет.

— О, да, обожаю эту песню, — говорит Молли, и тут в ее голосе проявляются взволнованные нотки. — Слышала, Сав Лавлесс видели сегодня в кофейне в Порт-Тауне. Весь Интернет в ее фото. У парня за кассой даже взяли интервью о ее заказе.

— Что? — Мои глаза распахиваются, и я сразу тянусь к телефону.

— Да. Обычный латте и замороженный кофе с карамелью. И шесть маффинов. Странно, да? То есть, латте имеет смысл. Но карамельный замороженный кофе? По какой-то причине он просто не кричит «Сав Лавлесс — крутая рок-звезда», понимаешь?

— Нет, — качаю я головой, набирая запрос в браузере телефона, — ты сказала, что фото в сети?

Она еще что-то говорит, но я ее не слышу. Слишком занят просмотром тонны фотографий Саванны, сделанных папарацци сегодня. Их сотни, большинство из которых выглядят совершенно одинаково, лишь с небольшими отличиями в выражении лица или положении тела. И несколько увеличенных изображений того гребаного сверкающего кольца на ее руке.