Между Сциллой и Харибдой (= Дракониан из Нью-Йорка)
Шрифт:
Роберт Шекли
Между Сциллой и Харибдой
Дракониан из Нью-Йорка
А. Филонов - перевод
Моей жене Гейл с искренней любовью
ГЛАВА 1
Каша заварилась с traspaso, так что можно с него и начать -- в один прекрасный день на Ибице под конец весны. Остров Ибица щедр на прекрасные дни, а уж этот был прекраснейшим из всех: бездонная синева небес, лишь подчеркнутая парой кудрявых облачков, сквозь ветви миндаля проглядывает яркое солнце. Толстые стены просторного деревенского дома сверкают побелкой. Сквозь небольшую арку, ведущую в мощеный дворик, виднеется
Он только-только чудесно расслабился, когда заметил вдали какое-то движение. Сев, увидел двух человек, шагавших среди миндаля. Выбрался из гамака и пригляделся. Кажущиеся издали крохотными фигурками незнакомцы в черных костюмах неспешно шагали вперед, беседуя между собой. Один из них нес сверкавшую на солнце алюминиевую планшетку, второй -- большой портфель-"дипломат". Оба были в черных очках.
Хоб сунул ноги в сандалии и отправился выяснять, за какой надобностью они сюда заявились. Обычно в середине июня, в самом начале сезона, к нему никто не вторгался. Наверняка это парочка иностранцев, англичан или французов, пребывающих в счастливом неведении о том, что пересекают частные владения, не испросив предварительно разрешения у хозяина.
Заметив его приближение, мужчины остановились, поджидая. Обоим за тридцать, испанцы, судя по виду, peninsulares , а не островитяне, и нимало не смущены тем, что вторглись в чужие владения.
– - По нашим сведениям, эта земля выставлена на продажу, -- сообщил обладатель планшетки -- высокий, тощий, с волнистыми черными волосами.
– - Нет, вы заблуждаетесь, -- любезно возразил Хоб.
– - Это моя земля, и у меня нет ни малейшего желания ее продавать.
Испанцы быстро переговорили между собой на родном языке. Затем первый сказал:
– - У вас есть купчая на эту землю?
– - У меня имеется traspaso. А вам-то какое дело?
– - Я адвокат Молинес, -- поведал высокий и тощий с планшеткой.
– - А это архитектор Фернандес, -- он указал на более низкого и более полного спутника, кивнувшего в знак согласия.
– - Нас наняли для осмотра этой земли с целью выяснения, приемлема ли она для покупателя.
– - Я же вам сказал, она не продается.
– - Вы не владелец, -- уточнил Молинес и постучал по планшетке.
– - Вы арендатор. У нас имеется разрешение владельца.
– - Вы имеете в виду дона Эстебана?
– - Семейство дона Эстебана.
– - Должно быть, вы перепутали, -- предположил Хоб.
– - Пришли не на тот участок.
Открыв атташе-кейс, архитектор Фернандес извлек геодезическую карту Ибицы. Оба заглянули в нее. Затем адвокат Молинес заявил:
– - Нет, тот самый. Ориентиры полностью совпадают.
– - Повторяю, у меня traspaso. Никто не может продать эту землю.
– - Мы понимаем, что у вас traspaso, -- не унимался Молинес.
– - Но его срок скоро истекает.
– - У нас с доном Эстебаном полное взаимопонимание. У нас с ним собственное соглашение.
– - По моим сведениям, это не так. Вы не уплатили основную сумму своего traspaso. Срок наступает менее чем через месяц. Как мы понимаем, эта земля может быть выставлена на продажу после...
– - он сверился с бумагами, -пятнадцатого июля.
– - Тут какое-то недоразумение, -- стоял на своем Хоб.
– - Я сам все улажу с доном Эстебаном. Но пока что у нас июнь, а не июль, поэтому немедленно покиньте мою землю.
– - Мы не причиним ни малейшего ущерба. Мы просто осматриваем участок согласно пожеланиям людей, которые станут его новыми владельцами.
– - Вы испытываете мое терпение. Убирайтесь отсюда, или я вызову Гвардию.
Переглянувшись, испанцы пожали плечами.
– - Вам бы следовало вести себя более сговорчиво. Новые владельцы намерены предложить вам компенсацию за преждевременный выезд.
– - Вон!
– - рявкнул Хоб. Испанцы удалились.
Вилла Хоба называлась К'ан Поэта. Он поселился в этом доме пять лет назад, чуть ли ни в день приезда на остров, сняв его у дона Эстебана -владельца К'ан Поэта и еще ряда земельных угодий. Хоб поладил со стариком при первой же встрече. Дон Эстебан обожал играть в шахматы перед дверями кафе "Киоско" в Сайта-Эюлалиа, под ветвями раскидистого дуба, за стаканчиком терпкого красного-вина, производимого на острове. В шахматах он поднаторел за годы службы на иностранных судах вдали от Ибицы.
Они с Хобом частенько отправлялись в долгие пешие прогулки; старик порой прихватывал дробовик, однако охотился редко. Прогулки давали им возможность немного поболтать и -- со стороны дона Эстебана -- чуточку пофилософствовать о неувядающей прелести общения с природой. На Ибице природа особенно очаровательна, так что слагать оды в ее честь -- Дело нехитрое. Будь ваша фазенда посреди холодной пустыни гор Ахаггар в Марокко, вы бы вряд ли уподобили матушку-природу благоуханной всеблагой матери. Но на Ибице это излюбленное доном Эстебаном фигуральное выражение казалось вполне уместным и оправданным.
Хоб всегда питал слабость к выспреннему восхвалению Природы. Потому-то он и увязывался за хиппи и представителями третьего мира. С ними, но не в качестве одного из них. Всякий раз ему рано или поздно прискучивала царящая среди хиппи атмосфера самодовольной экзальтации. Отчасти из-за этого ему так и не удалось стать одним из благополучных детей цветов, хотя он и пытался время от времени. В какой-то момент его здравый смысл непременно настаивал на возвращении, и тогда -- не без сожаления -- Хоб выпутывал из волос цветы и возвращался к прежней жизни.
Покупка и продажа земельной собственности на Ибице -- дело непростое. Всякий раз тут разыгрывается целая драма. Дон Эстебан сказал, что с радостью продаст участок Хобу. Хотя испанский Хоб оставлял желать лучшего, а каталонский не намечался даже в зачатке, старик уже считал его сыном. Куда более близким сыном, чем два чурбана, живущие в его доме, интересующиеся не возделыванием земли, а иностранками и заключением сделок, занимающие у дона Эстебана деньги, чтобы потратить их на собачьих бегах, в барах, в охотничьем клубе, в ресторане и яхт-клубе -- везде, где сыновья преуспевающих местных жителей проживают свою версию "дольче вита".