Между Сциллой и Харибдой
Шрифт:
Здорового мужчину передернуло, как от озноба. Поворошив догорающий костер, он еще глотнул из горлышка, а потом долго молчал и смотрел, как по снежным вершинам гор расползаются кровавые языки восходящего солнца. Потом нехотя продолжил:
— Все произошло мгновенно. Алану чертовски повезло. Он был чуть в стороне, когда из ниоткуда возникли эти чудища. Мгновение — и клубы крови заволокли все вокруг. Чтобы не подстрелить своих же, он, дав команду на всплытие, резко ушел из кровавого облака, поднявшись с шестидесятитифутовой глубины. Когда его подобрали, то из его ушей и носа текла кровь. Кессонная болезнь. Парень выжил, но теперь его мучают страшные головные боли. Пока он тихо сидит в вашей канзасской глуши, все более-менее нормально, но при сильных перегрузках все становится существенно хуже.
— Так вот оно что, — протянула Кристина, вспоминая отрешенное лицо Алана. А она-то уж было подумала, что он одурманен наркотиками. — Интересно, знал ли об этом Майки?
— Конечно, знал! Они же все время вместе по скалам лазали, хотя это было чертовски опасно! Но Майкл считал, что рожденный быть повешенным не утонет, а надежней Алана ему никого не найти. Он ведь за вас с Майклом готов в огонь и воду.
— Я знаю. — От услышанного она совсем загрустила.
Бедный парень! А она часто бывала с ним так легкомысленно жестока! Ей ужасно захотелось хоть что-нибудь для него сделать.
Джерри будто прочел ее мысли и сделал предостерегающий жест:
— Только не вздумай начать его жалеть или что-нибудь в этом роде! Его мягкость ой как обманчива! Если узнает, что я проговорился, дружбе — конец, да и от тебя подачки принимать не будет.
— Какие еще подачки? — не поняла девушка.
— Ласки, внимание… Не знаю, что еще. Он ведь максималист. Ему надо или все, или ничего. Ясно?
— Ясно, — кивнула Кристина, пытаясь в уме прикинуть, сколько раз за последние два дня ей задавали этот вопрос. Они ее что, за куклу с хорошенькими глазками держат?
— Ну, а коли ясно и вы поели, то нам пора идти, а то Стоун, небось, уже весь извелся, на дорогу глядя. Да и вам пора о похоронах подумать.
Кристину будто окатили холодной водой. Здесь, наверху, даже смерть Майкла отошла на второй план. Какая же она никчемная жена, если, спустя всего несколько дней после смерти мужа, уже заботится о другом мужчине! От раскаяния и злости на себя она снова чуть не заплакала, но тут до нее дошла первая часть реплики ее проводника.
— Что значит «пора идти»? А как же Алан? Мы что, вот так, за здорово живешь, бросим его одного, больного, черт знает где?!
— Не черт знает где, а в трех часах ходу от его гостиничного номера. Отоспавшись, он, конечно, будет не в лучшей форме, но вполне транспортабелен, чтобы добраться до дома. А я ему сейчас позавтракать соберу и лишние вещи прихвачу. Не волнуйтесь, он все поймет правильно. Кстати, для него же будет лучше, если вы вернетесь в город по отдельности. Вы меня понимаете?
Он многозначительно взглянул ей в глаза.
— Джерри, — почти простонала она, хватаясь за голову, — если вы еще раз спросите, понимаю ли я вас, то я завою! Я не такая идиотка, как вы думаете!
— А я и не думаю, что вы идиотка, — парировал он. — Только за то время, что мы общаемся, вы успели наделать столько глупостей, что я еще раз уверился, что даже самая распрекрасная женщина — хуже ночного кошмара. Понятно?
Она попыталась его ударить, но мужчина легко перехватил ее руку и играючи заломил за спину так, что она, выгнувшись, зашипела от боли.
— Полегче, Принцесса, или как вас там зовут! Я не Алан, и не буду все это терпеть. Быстро собирайтесь! И чтоб через пять минут вы уже скакали горной козой вон по той тропинке. Я сейчас тоже буду готов.
С этими словами он отпустил ее руку и с невозмутимым видом принялся паковать рюкзак, а Кристина, потоптавшись на месте, все-таки бочком подобралась к палатке и, невзирая на приказ Джерри, нырнула внутрь.
Разумеется, это самоуправство было замечено, но ее проводник здраво рассудил, что от спящего Алана не убудет, а девчонке станет немного легче.
А Кристина в это время уже сидела, поджав ноги, рядом с тем, кто много раз оказывался в роли ее ангела-хранителя, рассматривая, словно впервые, знакомое лицо.
Алан спал, чуть постанывая во сне. Между его бровями пролегла суровая складка, припухшие губы чуть приоткрылись, обнажая тонкую полоску стиснутых зубов, прядь черных волос прилипла к влажному лбу.
Кристина вдруг почувствовала такой прилив сострадания, нежности и чего-то еще, более запретного, что, поправив импровизированную подушку у него под головой, она наклонилась и легко коснулась губами покрытого испариной лба, а потом, осмелев, и обветренных губ.
Дрогнул полог палатки, и, едва Кристина успела принять нейтральную позу, как в проеме появился Джерри, в руках которого был сверток с незамысловатым завтраком. Положив его так, чтобы проснувшийся Алан сразу увидел, Джерри быстро взглянул на спящего, потом перевел взгляд на Кристину.
— Пора!
Она безропотно вылезла наружу и поплелась по петляющей между камнями тропинке, поминутно оглядываясь назад, словно первая христианка, которую язычники собираются скормить на арене львам.
Джерри тоже последовал за ней, водрузив на плечи рюкзак, который теперь раздулся до критических размеров. Поглядев на понурую спину девушки, он сокрушенно вздохнул и пробормотал, обращаясь, в основном, к своим горным ботинкам: «Ну и дел вы наделали, мистер Хендриксен!», после чего прибавил шагу и, обогнав свою подопечную, резво побежал вниз. Кристине не оставалось ничего другого, как почти вприпрыжку броситься за ним.
С каждым шагом, приближающим ее к людям, на нее начали накатываться мысли о том, что ее ждет в ближайшие дни. Но какая-то частичка ее сердца осталась в красно-зеленой палатке, а губы все еще ощущали мягкую податливость обветренных мужских губ…