Между сном и явью
Шрифт:
– А, старинный замок… Примерно знаю. Но все равно сходим. Покажешь?
– Отчего не сходить!
Коля вдруг резко поднялся, взглянул на часы.
– Ну ладно, бывай. Мне тут еще в одно место надо. Иди, загорай, а после обеда я заскочу.
– Договорились.
Они пожали друг другу руки.
Павел передумал идти на пляж. Знакомое со службы на границе чувство легкой тревоги вернулось к нему. Ощущение хрупкости и беззащитности мира не покидало его и тогда, когда он сидел на скамейке в тени лип и наблюдал, как женщины катили по плиточной
***
Павел, Коля и его сотрудник Корнеев долго поднимались в горы, в поисках того самого места, где у костра сидели археологи.
Удушающая жара плавила скалы, томила пыльные заросли. На разогретых камнях застыли ящерицы.
В тени деревьев путешественники находили прохладные звонкие ручейки и омывали истомленные лица. Древняя земля застыла в оцепенении, дышала мерно и тяжело. Время от времени Корнеев извлекал для ориентации пожелтевшую карту. Наконец, вдалеке, под желтыми лучами, появились заросшие развалины замка.
Павел не сразу нашел то место, где пылал огонь – тогда, ночью, все выглядело по-другому. Все следы костра были уничтожены, остались лишь примятая да обожженная трава, разбросанные в разные стороны головешки. Никакой палатки, никакой археологической экспедиции рядом не наблюдалось. Коля и агент долго осматривали местность, пока не обнаружили в буковой роще свежевырытую землю. Все было аккуратно разровнено, присыпано травой и листьями, но при детальном обследовании можно было обнаружить обгорелые ошметки.
– Шпионажем попахивает? – предположил Павел.
– Видимо здесь у них были спрятаны парашюты. А потом, после внезапной встречи в лесу с вами, они их извлекли и сожгли, - строил версии Коля.
Жара уже начала спадать и с глубокой долины повеяло свежим ветром, когда они начали осмотр старого замка. Солнце медленно клонилось к западу.
Устав, они привалились к старой пыльной стене, открыв фляги и бутерброды.
– Развалины надо осмотреть, как следует, – сказал Мищуков. – Сейчас уже темнеет, а батарей фонариков нам надолго не хватит. Придется отложить до завтра. Предлагаю заночевать здесь, на этом плато.
– Ночевать на свежем воздухе это конечно здорово, да и мне не впервой. Вот только ночью здесь достаточно холодно, как бы рану не застудить. А еще меня хватятся в санатории, нарушение режима, - сказал Павел.
– Ничего страшного. Завтра все объясним. В конце концов, ты же мог пойти в город, там задержаться и заночевать у знакомых. Что касается раны – ляжешь поближе к костру, не простудишься…. Кстати, ты не интересовался, что в наших рюкзаках? Там есть кое-что на экстренный случай.
Корнеев подлил масла в огонь:
– Тут и сколопендры, говорят, есть.
– Что за паника, лейтенант! Со сколопендрами надо быть осторожным
В рюкзаках нашлось пара теплых одеял. Решено было спать по очереди – один должен был дежурить у костра.
***
Ночью ветер немного усилился, охватил своими рукавами окрестные деревья. Зашелестел стройный кипарис, под сенью которого спряталась небольшая группа. Языки багрового пламени костра шумно заплескались, клонясь по ветру. Цикады умолкли, слышен был лишь шелест листвы, да треск сучьев в костре.
Натянув на себя свитер и завернувшись в одеяло, Корнеев, угревшись от жара, уснул.
Коля и Павел, сидя у костра, говорили о том, о сем, со смаком уничтожая консерву.
Звезды наблюдали за ними с неба. Луна освещала серебристым светом окрестные холмы и выщербленные стены развалин. В таком освещении они были схожи с мистическим замком вампира, который Павлу довелось видеть в трофейном фильме.
Коля, внимательно посмотрев на Павла, выждав момент, спросил:
– Помнишь, мы с тобой говорили о твоем друге танкисте?
Павел удивился:
– О Федоре, что ли?
– Ну да. Ничего не заметил в нем подозрительного?
– Да нет, хороший парень, добрый товарищ. А что? Ты его в чем-то подозреваешь?
– Да есть мыслишки… Ты знаешь, что его фамилия Достоевский?
– Да ну! Как писателя? Как-то не обращал внимания на его фамилию.
– Да, как писателя. Только тот Федор Михайлович, а наш знакомый Федор Кириллович. Между прочим, Достоевский - реакционный писатель…
– А какое это имеет значение по отношению к танкисту Федору?
– Никакого. Но странно, фамилию он почему-то не изменил.
– Ну и что же. Это же его право. Если будем брать человека под подозрение на основании этого, как же мы будем жить дальше?
– Кстати, а что делал твой танкист в тот, вечер, когда ты был на празднике костра?
– Не знаю. Быть может ходил к дочери местного рыбака.
– К дочери рыбака?
– Да, он говорил, что познакомился с нею, что, мол, хорошая девушка. Даже на рыбалку с ее отцом приглашал.
– На рыбалку, говоришь? Ты вот что, если вдруг он опять на рыбалку пригласит – не отказывайся, съезди. И понаблюдай за этими людьми.
– Если будет возможность. Вот только наблюдать за ними как-то неудобно, - сказал Павел.
– Но ты же пограничник. Знаешь, какая сейчас тревожная ситуация.
– А что, есть какие-то сведения? – спросил Павел, помешивая веткой в костре и прикуривая с ветки.
– Ладно, кое-что скажу тебе. В городе на свалке была найдена мертвая девушка. У нее в кармане нашли записку «Ждем в гостях у Сосновской». Навели справки. Сосновская – графиня. Ей принадлежал этот замок. Что значат эти слова в записке? Заинтересовались. А тут эта история с археологами. И где – возле развалин замка Сосновской. Может, здесь этих парашютистов ждали? – возбужденно говорил Коля.