Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко
Шрифт:
Именно в этот двор вывел Володю подземный ход из тайного склада, где мальчики нашли спрятанные тротиловые шашки. Через три дня Володя был здесь своим человеком. Он не ошибся: почти все ребята из этого дома учились в ближайшей – его родной школе. Он нашёл приятелей из параллельного класса и сделал вид, что увлёкся теннисом. Пару раз выиграл, разок проиграл, и как-то сама собой возникла идея провести турнир на чемпиона. Причём, играли и мальчишки, и девчонки. Теперь у Володи было законное основание торчать в этом дворе хоть целыми днями. А теннисный стол, как по заказу, стоял очень удобно – нужный подъезд просматривался отлично.
Когда Володе нужно было уходить,
– Ты, Володька, зря на Анюту глядишь так!
И он, чувствуя, как жаром полыхнули щёки, всё-таки смог удивлённо сдвинуть брови и бросить небрежно:
– Не понял, ты о чём?
Но не удержался и сразу же спросил:
– А что?
Приятель по имени Витька хохотнул и пояснил:
– А то! Не тебе одному она нравится. Но к ней не подступись, в неё такой человек влюблён! Немец, от фашистов бежал, коммунист! Он, конечно, совсем взрослый, но ещё молодой. И красивый.
Ещё в первый день своего дежурства в этом дворе Володя увидел, как из того самого подъезда вышла девушка… Да, уже явно не школьница, лет семнадцати. И было в ней что-то такое необыкновенное… Мальчик не мог этому найти определение, просто ему хотелось смотреть на милое лицо с чуть раскосыми тёмными глазами, нежным очертанием губ, круглым подбородком, пушистым ореолом ровно постриженных волос, не закрывающих стройную шею, на хрупкую, но стремительную и спортивную фигурку… Опытный мужчина сказал бы: очаровательное юное существо, окрылённое счастьем и беззаботностью. Володя таких слов найти не мог, но почувствовал и внешнюю, и внутреннюю красоту девушки. Скоро от своих новых приятелей он о ней всё знал. Отец и мать этой девушки Ани были врачами, и она сама окончила первый курс, училась в Медицинском институте.
– Её папаша глаза лечит, – сказал Витя. – Даже операции делает. Анька с моей сестрой старшей дружит, так я слышал, она рассказывала, что он учился у какого-то знаменитого профессора… Гришина, что ли?
– Гиршмана, – понял Володя.
У него дома не раз упоминали о профессоре Леопольде Гиршмане, дед так даже знал этого врача.
– Точно, как ты сказал, – согласился парнишка. – А этому Гюнтеру на стройке что-то в глаз попало, его и направили в больницу, к Анькиному отцу. А после он стал к ним домой ходить, сначала к доктору, а потом уже и к ней, Анюте. Может даже они поженятся, Тоська моя так точно думает, что поженятся.
Скоро Володя увидел и этого Гюнтера. Ну да, симпатичный, и, конечно, если в Германии с фашистами сражался, в подполье был – можно в такого влюбиться. Да и влюблена девушка в него была – что ж тут не понять! Они шли через двор, немец держал Аню за руку, улыбался и говорил что-то, склоняясь к ней. А она так заливисто смеялась и прямо глаз от него не отрывала… У Володи сердце словно иголками кололо, он понял, что завидует, и сам себе приказал: «Глупости! Это ни к чему». Он для неё – совсем незнакомый мальчишка. А этот человек пусть и сильно старше, но отважный борец, и в тюрьме гитлеровской, может, сидел, и в боях участвовал…
Ребята во дворе сказали,
– На тракторном заводе новую поликлинику открыли, и Анькиному отцу предложили там быть заведующим по глазным болезням. Чем плохо? Здесь они живут в коммуналке, с двумя соседями, а там получили отдельную квартиру, двухкомнатную, в новом доме! На днях будут переезжать.
Скоро и дежурство-слежка троицы друзей тоже должно было закончиться. Подходило время Сергею уезжать в поход по Кавказу, Мишку тоже родители собирались отправить к родственникам в деревню. Ещё неделя – и надо будет рассказать отцу обо всём: о случайной находке тротиловых шашек, о своей слежке… Володя даже поёжился: ох и влетит ему от отца за эту «тайну»! Если, конечно, не произойдёт что-нибудь неожиданное за оставшиеся дни. Выследить бы гадов-диверсантов, привести бы УГРО прямо в их логово!
Но мечты оставались мечтами, дни шли, ничего не происходило. Вот только переезд семьи врача Потапова – Аниной семьи, – он дождался. Как раз пришёл на своё «дежурство», а минут через двадцать во двор въехал грузовик. Оказывается, это Гюнтер постарался. Из многих квартир повыходили люди – как же, такое событие! Ребята тоже сновали между взрослыми, и Володя слышал все разговоры. Из них узнал, что немец руководит большой стройкой, вот и договорился о грузовике, да ещё трёх грузчиков из своих строителей взял в помощь. Сам Гюнтер прикатил следом на легковой машине и стал всем распоряжаться. Сразу пошла работа: грузчики стали выносить мебель, упакованные в ящики и мешки вещи. Мальчишки тоже хотели помогать, но Гюнтер весело сказал:
– В Советском Союзе эксплуатация детского труда запрещена!
– Мы же просто так, нам самим интересно!
И всё же Гюнтер не разрешил.
– Нет, мальчики. Тяжёлые вещи носить по этажам не надо. Есть кому. Хотите помогать – укладывайте в кузов лёгкое. Стулья, одежду, бельё…
«Хорошо он говорит по-русски», – с уважением подумал Володя.
Он запрыгнул в кузов и стал принимать не тяжёлую мебель, мешки с вещами. Машина быстро наполнялась, стало уже тесно. Тут грузчики стали носить брезентовые тяжёлые мешки и прогнали мальчиков из кузова. Они сами укладывали их у левого борта.
– Это книги, – сказал Володе Витя уважительно. – Моя сеструха помогала Аньке их упаковывать. Говорит, такая большая библиотека у Потаповых, уйма книг! И всяких научных, и классика, и приключения. Ну и тяжёлые же они!
Грузчики как раз затягивали в кузов очередной мешок – книги выносили последними. Сделали всё быстро, и часа не прошло. Гюнтер посадил Аню и её родителей в легковую машину, Володя, крутившийся поблизости, слышал, как он сказал Потапову:
– Не беспокойтесь, Пётр Степанович, шофёр и грузчики знают адрес, куда везти. А мы поедем вперёд.
И укатили. Двор как-то сразу опустел. Соседи ещё пообсуждали событие, но постепенно разошлись. Володя, пользуясь общей кутерьмой, проскользнул в подъезд, спустился в подвал, убедился, что на знакомой ему двери висит замок. Успокоенный, вернулся к мальчишкам играть в теннис.
Вскоре во дворе появился Миша – пришёл сменить друга. Но Володя не стал так сразу, демонстративно, уходить. Никто из ребят, конечно, ничего такого не замечал, не обращал внимание, но Володя всегда помнил: тут могут быть другие глаза и уши – более зоркие и чуткие. Потому он ещё немного посидел в беседке: кто-то вынес доску и шашки, и мальчишки сыграли сначала простую партию, а потом – в «Чапаева». Только после этого сказал: