Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко

Глебова Ирина Николаевна

– Представляешь, когда я о Мите первый раз услыхала! А Саша, совсем мальчик ещё, но уловил между нами сходство. Не просто так сказал, не случайно! Только я тогда этого не понимала, посмеялась. И Викентий Павлович посмеялся, когда я ему рассказала. А видишь, как всё получилось…

У Тани влажно заблестели глаза, она сказала со счастливой грустью:

– Саша был самым лучшим… Другого такого нет…

Подруги уже допивали чай, и Елена поглядывала на часы, как Таня вдруг спросила:

– Леночка, у нас на курсах есть вакансия, как раз для тебя. И зарплата у нас хорошая, ты же знаешь.

– А что, – спросила Елена, – разве в городе и французы работают?

Таня преподавала на курсах, где русскому

языку обучались приехавшие по контрактам иностранцы – сейчас в городе много было зарубежных специалистов.

– Угадала, французы тоже есть, – засмеялась Таня. – Но их всего два, и с ними есть кому работать. Но ты ведь, кроме французского, отлично владеешь и немецким, я же знаю. А вот здесь у нас дефицит, только я и ещё один учитель. А немцев, австрийцев как раз больше всего. Есть очень интересные люди! Вот у меня три месяца обучается Гюнтер Хартман – уже неплохо говорит по-русски. Правда, он начинал изучать русский самостоятельно. Он очень способный, умница. Представляешь, он австрийский коммунист, бежал от аншлюса к нам, сюда. И отличный архитектор, строитель, сейчас руководит строительством двух домов, кажется для завода Коминтерна. Один – очень интересной конструкции, для руководящих работников, инженеров, а второй – попроще, но там будет больше квартир, это для рабочих семей…

– Похоже, этот Гюнтер и в самом деле уже хорошо говорит по-русски… Или это всё он тебе по-немецки рассказывал?

– Нет, нет, именно по-русски! – Таня не заметила весёлой иронии подруги. – Я ему запрещаю говорить со мной вне занятий по-немецки.

– Так вы встречаетесь и после занятий?

– Иногда… – Танечка немного смутилась, поняв, что проговорилась. – Он такой любознательный, общительный… и просто хороший. Столько пережил…

«Значит, Гюнтер, – обрадовано подумала Елена. – Это хорошо, если понравился по-настоящему. Может, что-то получится».

Но идти работать на курсы она отказалась.

– У меня большая нагрузка в своей школе, – сказала. – Домой попадаю только под вечер. Володька совсем беспризорником бы бегал, если б не Людмила Илларионовна.

– Володенька у вас с Митей чудесный мальчик, – воскликнула Таня. – И очень самостоятельный. Нынешние ребята все такие – слишком взрослые, что ли, для своего возраста… Но Леночка, ты хотя бы приди как-нибудь ко мне на занятия, я тебя познакомлю с Гюнтером!

– Хорошо, – согласилась Лена. – Выберу на днях время. Мне самой интересно – ты так расхвалила его… Посмотрю, как он владеет русским языком.

Глава 6

Утро началось с оперативной летучки. Дмитрий собрал свою группу – обсудить сделанное, наметить ход расследования, определить задание каждому.

Сделано было много, но, увы – результат не велик. Хотя ребята очень старались. На специальное совещание собрали всех квартальных уполномоченных города, с их помощью взяли на учёт любое мало-мальски подозрительное жильё, проверили, за вызвавшими особый интерес, установили наблюдение. Ведь вот же: жил Леонид Величко разгульно, шумно, и стоило обратить на это внимание – глядишь, и на банду вышли бы… Теперь проверяли все «весёлые» точки, но пока безрезультатно.

Продолжались поиски и расспросы на станции и прилегающих посёлках Борки, Тарановка, Кирюхино. Но там не было случаев исчезновения людей. Самым вероятным оказалось предположить, что убитый был пассажиром, ехал из далёкого города.

Через эту маленькую станцию шли поезда из Москвы, Кременчуга, Сум, Полтавы. В эти города и другие, стоящие по пути следования, были даны запросы: не разыскивают ли родственники уехавшего ещё зимой по железной дороге пассажира. Такие были, но среди них не оказалось похожего на убитого. И всё-таки зацепка появилась, отличился молодой оперативник Григорий Зарудный. Он опрашивал, уже не в первый раз, работников

станции, просил их вспомнить всё, что привлекло хотя бы маломальское внимание в январе или феврале. И не пропустил мимо ушей реплику дежурного по станции: «Так ничего же такого… Ну было, в феврале один состав нарушил расписание, стоял аж целых полчаса. Люди тут ходили-бродили, спрашивали, где царский поезд перевернулся…» Зарудный вцепился в дежурного мёртвой хваткой, заставил вспомнить всё: и что за поезд был, откуда, и даже день, когда это случилось.

– Так четвёртого февраля, в аккурат на святого апостола Тимофея, – уверено заявил дежурный. – У меня сын Тимошка в этот день родился, вот я и запомнил. Говорил любопытствующим, что поезд дальше перевернулся, у Тарановки, где храм стоит. И чтоб не ходили туда – вот-вот отправление объявлю, и так расписание нарушено.

Григорий был коренным харьковчанином, потому историю с царским поездом знал, правда точных дат не помнил. Император Александр Третий со всей семьёй возвращался из Крыма в Ленинград… Нет, конечно, в Петербург! Осенью дело было. И как раз здесь, почти под Борками, несколько вагонов скатились с высокой насыпи, на полном ходу. Страшный всё вид имело, Зарудному доводилось видеть фотографии крушения. Погибло где-то человек пятнадцать, всё обслуга. Царь, царица и царёвы дети не пострадали – так, зашиблись слегка. И тут же попы объявили это чудом! И храм на том месте воздвигли – в честь чудесного спасения. Правда, царь повёл себя достойно, даже мужественно: помогал пострадавшим из-под вагонов выбираться, сам лично тяжёлые обломки поднимал, держал… Крепкий мужик был император, подковы гнул! И вроде как после этого крушения стал сильно болеть у него позвоночник, почки, что и доконало императора – через шесть лет помер в Ливадии… Ясное дело, до революции сюда паломники толпами валили. Но за двадцать лет Советской власти об этом происшествии позабыли, теперь мало кто знал. Но вот, оказывается, помнили.

– И много любопытствующих было? – спросил Зарудный.

– Одна компания, трое мужчин, – махнул рукой дежурный.

– И что, пошли смотреть?

– Не знаю. Я предупредил, а следить за ними не следил, и без того хлопот было много. Нет, наверное не пошли, потому что отставших от поезда не наблюдалось.

Не было у Зарудного уверенности, что происшествие как-то связанно с их делом. Но он сработал профессионально. Перво-наперво узнал, отчего непредвиденная остановка образовалась. Оказывается, у паровоза кончился запас воды, не дотянул до Харькова немного. Тот же дежурный пояснил:

– В прошлые времена как раз у нас котлы заливали водой и запас делали, для того и водокачку новую построили. Старая, деревянная, ещё с прошлого века стояла, в негодность пришла. Вот только и сгодилась каким-то бандитам для смертоубийства… Да, но это вы лучше меня знаете. А новая, кирпичная, и сейчас содержится в действии, хотя лет десять, как у нас перестали заправляться паровозы. Но на экстренный случай есть. Вот и пригодилась. Но понадобилось насос запустить, воду закачать – речка наша, Джгун, километрах-то в трёх…

Теперь не трудно было установить застрявший в Борках поезд – он шёл из Москвы в Симферополь: поезд-экспересс первого класса, все вагоны выкрашены в синий цвет. С помощью железнодорожной милиции Зарудный выяснил состав путевой бригады на день 4 февраля минувшего года, встретил поезд на Харьковском Южном вокзале в день, когда его сопровождали те же проводники. Все они, вместе с начальником поезда, пришли в привокзальное отделение милиции, и там Зарудный и ещё два оперативника провели с ними обстоятельную беседу. Время прошло довольно много, полгода, но проводникам напомнили – интересует день, когда поезд долго стоял на маленькой станции Борки. Что запомнилось во время этой непредвиденной остановки? Не было ли происшествий до Борок?