Между Явью и Навью
Шрифт:
Андрей отбил очередную серию ударов балта, сам перешел в атаку. Замахнулся справа, затем резко сменил направление удара и тут же, закрутив клинок, перевел его на первоначальную сторону.
Двойной финт, казалось бы, запутал врага – балт только-только заканчивал закрываться от удара слева и никак не успевал остановить меч Андрея… но не тут-то было.
Мертвец встретил удар безоружной левой рукой. Андрей бил мощно, и лезвие, прорубив кожу и жилы, едва не застряло в кости.
И тут уже последовал ответный удар, от которого воин смог уйти только в последний момент, еле прикрывшись щитом. Дернуло руку, что-то заболело в плече.
Вновь противники пошли по кругу, но теперь Андрею стало совсем не по себе. Он начинал уставать, болело плечо, а противник, похоже, был готов сражаться целую вечность.
Хорошо, что хотя бы не беспокоила рана на ноге!
Внезапно балт замер, отскочил назад и уставился Андрею за плечо. Это был бы старый как мир финт, если бы остальные враги не начали пятиться назад в явном испуге.
Андрей оглянулся и обомлел.
Придерживая рукой распоротый живот, за его спиной поднимался, держась за посох, Алексий. Цветом он был больше похож на ожившего мертвеца, чем нападавшие.
Те все пятились, одновременно поднимая луки и выцеливая монаха…
Алексий успел первым.
– Сгиньте во имя Господа! – От удара посохом земля заходила ходуном, всполох белоснежного огня полетел над самой землей.
Андрей предусмотрительно прыгнул, пропуская пламя под собой, а мертвецы не успели.
Мгновение – и они взмыли в воздух, в груди у каждого заполыхал, зашелся огонек белого пламени. Еще одна вспышка – и тела разбойников взорвались, разлетелись по частям.
Алексий опустил посох и рухнул лицом вниз.
Андрей бросился к нему, перевернул – монах был мертв.
Послышался хриплый стон. Ратибор, приподнявшись, глядел на стрелу, пробившую его доспех, и медленно качал головой…
А со стороны Берестья слышался топот копыт.
– Ты понимаешь, куда мы идем? – спросил Ратибор, когда они остановились на очередной привал – точнее, когда изнемогающий Андрей, тащивший все это время гридня, посадил его под ближайшее дерево и сам опустился на землю, пытаясь отдышаться.
– В лес. Чем дальше уйдем, тем лучше!
Ратибор покачал головой.
– А потом что? – Гридень заерзал, пытаясь устроиться удобнее, и невольно застонал, потревожив рану в груди.
Как только они отошли от дороги подальше, Андрей обломил стрелу, перевязал гридня, но это мало что изменило. Гридень тяжело и часто дышал, то и дело заходился глубоким болезненным кашлем. Время от времени сплевывал кровь.
Скверная рана была у Ратибора. Надо было вытаскивать наконечник – но как это сделать в глухом лесу, да еще вслушиваясь постоянно – не идет ли погоня? К тому же, если вытащить наконечник – в рану воздух пойдет…
Лежать бы сейчас Ратибору в натопленной избе и лечение принимать от княжеских знахарей – тогда была бы хоть какая-то надежда. А бежать через лес, непонятно куда…
– Что потом? Место для ночевки искать будем, – ответил он Ратибору. – Костерок разведем. – Андрей мгновение помедлил. – Я наконечник выну, перевяжу хорошо, паутинкой, если разыщу, рану залеплю. С утра дальше пойдем. Так и до Киева доберемся.
– Без еды, не зная дороги…
Андрей постучал по своей суме:
– Еды немного есть у нас.
– Не потерял, не бросил… – протянул Ратибор. – Запасливый ты, Хват… Или тебя Андреем лучше звать?
Андрей пропустил это мимо ушей. Подошел к нему, помог подняться.
– Идти надо.
– Надо так надо. Веди уж, избранник, – слабо усмехнулся Ратибор.
Удача, казалось навсегда отвернувшаяся от отряда, вскоре улыбнулась им. Пройдя небольшое болотце и еще где-то с версту по густому ельнику (Андрею приходилось делать привалы все чаще – Ратибору явно становилось хуже), путники вышли к небольшому покосившемуся срубу.
– Хозяин? – позвал Андрей. – Есть дома кто?
Никто не ответил.
– Брошено здесь все, – подметил Ратибор, окидывая взглядом проваленную крышу. – Идем, пока я совсем не ослаб.
– Подожди! – Андрей подошел к крыльцу, постучал – никто не отозвался.
С трудом открыв разбухшую от сырости дверь, он зашел внутрь.
Внутри было темно и пыльно. Из дыры в крыше нападало сора. Печь была затянута паутиной. На треснутом столе стояла битая миска да лежала рядом ложка. У стены – крепко сработанный посох, на крючке – что-то вроде власяницы. В углу висело несколько образов, да не простых – в окладах.
Андрей перекрестился, огляделся еще раз и вышел во двор:
– Здесь ночуем. Хозяина в доме этом давно нет, год уж точно. Никому не помешаем.
Надо было заняться ранами Ратибора, да и свою ногу перевязать. Андрей внезапно понял, что уже долгое время рана от аспида не давала о себе знать.
Вроде бы болела во время драки в городе. И когда бежали потом – тоже ныла, он еще думал – как бы не оступиться и не отстать…
Закатав штанину и сдвинув повязку, Андрей, не веря сам себе, уставился на покрытые свежей корочкой следы от укуса.
После ночного бега, боя, долгого пути по лесу рана не только не ухудшилась. Впервые за два года она выглядела заживающей.
Андрей устроил Ратибора на лавку при входе, сам пошел осмотреть дом снаружи.
Да, первое впечатление подтвердилось – жил здесь отшельник, святой человек. Жил да и помер – могила отыскалась на заднем дворе. Видно, не все в здешних лесах молились старым богам – ведь кто-то похоронил анахорета и дом сохранил, даже золотые оклады на иконах не тронул.