Между жизнью и смертью

Кэннон Долорес

Д.: Увы, но метафоры и аналогии мне тоже нужны. Они помогают лучше понять сказанное и ухватить суть вещей; в противном случае все это было бы выше моего разумения. Я всегда рада любой информации, которую ты мне можешь дать, поскольку никогда не знаешь, где и когда она может пригодиться. Так что в этом смысле любая информация для меня очень важна и полезна.

С.: Я это знаю. Хотя ты считаешь, что сама пришла ко мне с этими вопросами и задаешь их по собственной инициативе, однако все они были внушены тебе твоим духовным наставником, который и подвигнул тебя задавать их. Не теряй контакта с творческой частью своей сущности и, задавая свои вопросы, которые, казалось бы, возникают из ниоткуда, сердцем воспринимай их смысл. А я и другие по эту сторону жизни постараемся

давать тебе информацию в таком виде, чтобы и ты, и другие люди на физическом плане могли понять и воспринять ее.

Д.: Да, пора наконец людям узнать обо всем этом.

С.: Да, это так. Поэтому твой наставник и подсказал тебе эту мысль. Ибо именно мы внушаем людям эти мысли, когда видим, что они готовы к восприятию большего знания.

Мне удалось узнать, что, помимо генеральных советов, существует также бесчисленное множество советов и на более высоких уровнях. Я не знаю, сколько их всего, поскольку мне сообщили лишь о том, что есть вселенские советы, то есть советы, действующие в масштабах всей Вселенной, а также советы на уровне Творца. Последние рассматриваются как рабочие органы при Самом Господе, как его сотворцы, помогающие создавать новые вселенные или все, что необходимо в плане вечности.

Я думаю, что уму смертных не под силу постичь и осознать даже малую толику той фантастической реальности, которая нас окружает, но при этом, однако, очень приятно сознавать, что она во много раз богаче и прекраснее всего того, о чем мы когда-либо мечтали.

Глава 14 – Матрицы

Поразившая меня идея о существовании так называемых жизненных матриц возникла чисто спонтанно и как бы между прочим в ходе беседы с одним из субъектов – мужчиной, которому я задавала случайные вопросы.

Д.: Сколько всего жизней ты прожил на Земле?

С.: Это моя первая физическая жизнь, моя первая настоящая инкарнация на этой планете. До этого у меня были матрицы многих других земных жизней, и многим я ассистировал, однако эта жизнь -по-настоящему первая физическая инкарнация на Земле.

Что он хочет этим сказать? Его ответ меня немало смутил, поскольку с тех пор, как мы начали с ним работать, мы просмотрели не менее четырех предшествующих жизней, которые определенно имели место на этой планете. Тогда о чем же, собственно, о каких таких жизнях мы беседовали на прошлых сеансах?

Д.: Выходит, что те другие жизни, о которых мы беседовали, не настоящие?

С.: Это были всего лишь матрицы или замещения, а не настоящие физические воплощения.

Честно признаться, за все эти годы моей столь необычной погони за знаниями я не раз наталкивалась на разного рода ошеломляющие открытия, но это откровение поразило меня до глубины души. Я никогда раньше не слышала о каких-то там матрицах. В моей предыдущей практике с регрессивным гипнозом все выглядело просто: либо ты жил, либо не жил вовсе. Единственная приемлемая альтернатива, пришедшая мне в голову, – что субъект все выдумал или сочинил. Я прочитала множество книг, пытаясь найти объяснение хранящимся в памяти людей воспоминаниям о прошлых жизнях, но ни разу до этого не слышала о матрицах. Я находилась в полной растерянности. Если жизнь на Земле нельзя рассматривать как настоящую физическую инкарнацию, то с чем, собственно, я тогда имею дело?

Д.: Уж не хочешь ли ты сказать, что когда душа воплощается на Земле, вместо того чтобы усваивать опыт настоящей земной жизни, она наделяется… С.: Она может извлечь информацию из Хроник Акаши и запечатлеть эту информацию внутри себя, обретя тем самым необходимый жизненный опыт.

Другие исследователи не раз подчеркивали, что Хроники Акаши не содержат какого-либо упоминания о времени, только сведения о событиях, эмоциях и усвоенном опыте.

Д.: Хорошо. Можешь ли ты сказать, как определить разницу между настоящей жизнью и матрицей при работе с подобным материалом?

С.: Нет, потому что даже я не могу выявить эту разницу. Если у тебя вместо жизни матрица, то она столь же реальна, как и сама жизнь, – как если бы ты сам ее прожил. Матрица содержит в себе все эмоции, все воспоминания, чувства – короче, все, что связано с данной жизнью. Так что, на мой взгляд, совершенно невозможно выявить разницу между собственно жизнью и ее матрицей, поскольку и в том, и в другом случае переживания совершенно идентичны и ты погружен в них с головой. В этом и заключается основная идея матрицы – дать тебе возможность прожить тысячи или даже сотни тысяч лет на планете, ни разу на ней не побывав.

Д.: А смысл?

С.: Если душа до этого ни разу не жила на Земле или со времени ее последней инкарнации прошло невероятно долгое время, то у нее в этом случае нет никакой точки опоры, если вдруг она захочет воплотиться на физическом плане. Ей не за что будет уцепиться, не на что сослаться. И если бы ей пришлось "высадиться" на эту планету, она оказалась бы в полном смятении и чувствовала бы себя совершенно потерянной. Она бы не понимала ни обычаев, ни традиций землян, ни их религиозных и политических убеждений, она не знала бы, как действовать или вести себя в социуме. Именно для этих случаев, когда в подсознании нет информации о земном опыте предшествующих человеческих существований, и нужны матрицы. Для того чтобы человек чувствовал себя в своей тарелке, свободно и раскованно, в его подсознание должна быть заложена информация, на которую он мог бы опереться и которую мог бы извлекать оттуда, чтобы сориентироваться в той будничной жизни, с которой ему пришлось бы ежедневно сталкиваться. Ибо если бы такой информации не было, им бы каждый день владело чувство абсолютной дисгармонии и полного неведения, и владело до тех пор, пока бы не наступил момент, когда, оглядываясь назад, он мог бы увидеть за собой хоть какое-то подобие жизненного опыта. Но это бы случилось не раньше, чем в конце земной жизни. При этом, однако, смятение и дисгармония, сопровождавшие его всю жизнь, сводили бы на нет любую попытку научиться у жизни, ибо, как известно, любая дисгармония напрочь убивает желание учиться. Вся учеба была бы проникнута этой дисгармонией, и следовательно, об учебе как таковой не было бы и речи. Так что матрицы в этом случае просто необходимы, ибо позволяют человеку чувствовать себя своим в новой обстановке и в новых условиях, которые ему совершенно незнакомы. Ибо даже такая простая вещь, как спор или дискуссия, была бы для него чудовищным испытанием, которое бы полностью его опустошало, поскольку любая дискуссия подразумевает некие знание и опыт, а когда их нет, то даже самый безобидный спор превращается в пытку. У "невинных агнцев", как ты знаешь, нет ни опыта, ни представления, что такое гнев или страх, и, столкнись они с ними, это совершенно вывело бы их из строя, парализовало и нанесло неизлечимую психическую травму.

Многие считают, что все эти факторы обусловлены социальной средой: мол ум ребенка с рождения ничем не заполнен, и вся необходимая информация поступает и усваивается по мере его роста и развития. Тем не менее мы гораздо чаще опираемся на те воспоминания, которые хранятся в нашем подсознании, нежели привыкли думать. Подсознание представляет собой своего рода банк данных, откуда мы ежедневно извлекаем аналогии и сравнения. Поэтому, если уж развивать эту мысль, у души, впервые воплотившейся в земное тело и оказавшейся в совершенно новом для себя культурном окружении, должны быть хоть какие-то воспоминания или память о прошлом, которая бы позволяла ей ориентироваться в окружающем мире и как-то с ним соотноситься. Эта новая идея поразила меня и направила мою мысль по совершенно иному руслу, полностью изменив мои взгляды на сам принцип реинкарнации.

Д.: Но когда я работаю с людьми, могу ли я как-то определить, что именно они вспоминают или воскрешают – настоящую жизнь или ее матрицу?

С.: А зачем тебе это нужно?

Д.: Ну, возможно, для того, чтобы доказать себе то, что я пытаюсь доказать. Сказав эту фразу, я внутренне рассмеялась, потому что здесь неизбежно сам собою возникал вопрос: "А что, собственно, я пытаюсь доказать?" Субъект, как видно, прочел мои мысли.

С.: А что, собственно, ты пытаешься доказать? От смущения я рассмеялась и закивала головой: "Хороший вопрос".