Между
Шрифт:
Уже не удивляет.
Лес редеет.
Равнина.
Холм вдали. Огромный холм.
Ворон летит туда.
…Но это не холм. Это череп! Череп высотою в десяток башен…
И чернота новолуния. Лишь звезды мерцают в бессветном небе.
«Приветствую тебя, король Марх».
Череп не может говорить. У него нет губ, нет языка… нет даже нижней челюсти.
Это только кость. Огромная – и живая. Мыслящая.
– Я… приветствую тебя, Бендигейд
Из пустой глазницы вылетел ворон. Почему-то Марх понял, что это – тот самый ворон. Тот, что кружил над ним вместе с Гругином. Тот, за которым шел сын Рианнон.
Ворон… вран… Вран?!
– Ты видел мой поединок с Серебряным Кабаном?
Ворон наклонил голову: видел.
«Ты стал королем Корнуолла, Марх. Я рад отдать эту страну достойному».
Сын Рианнон не знал, что отвечать. Он не испытывал торжества победы. Не ощущал, что что-то изменилось. Он стал королем? Но – он остался прежним…
Все задачи (испытания?) исполнены. Но – не хватает чего-то главного…
«Слушай меня, Жеребенок. Я объясню».
Кромка мира: Бендигейд Вран
Араун свято верит, что ты должен обрести могущество, чтобы вы вместе отвоевали у Гвидиона стадо Аннуина, – и тогда всё будет прекрасно.
В это верит Араун.
В это не верю я.
Нет, Жеребенок, я не хочу отговаривать тебя от битвы за священное стадо. Ты обещал этих свиней Гругину, ты хочешь помочь Арауну… ты выйдешь на эту битву, и я надеюсь на вашу победу.
Но вернуть священное стадо – это еще не всё. Этого никогда нет поймет Араун. Надеюсь, что это поймешь ты.
Марх, Жеребенок, задумайся: что стало с могуществом Аннуина, если Гвидион легко, одним несложным обманом увел у Придери то, что Араун считает воплощением всей силы Мира Чародейства?
Где была эта сила, когда Гвидион морочил Придери?!
Аннуин ослаб до злой шутки Гвидиона!
Задумайся над этим, Жеребенок. Не о священных свиньях думай, не о мести Гвидиону – но об Аннуине и мире людей.
Миры расходятся, Марх.
Араун почувствовал это – и сделал Пуйла первым человеческим королем Аннуина. Вторым был Придери. Ты станешь третьим… почему-то мне хочется сказать «и четвертому не быть».
Миры расходятся не из-за злой прихоти Гвидиона.
Марх внимательно слушал его.
Кого?
Череп? Ворона?
Откуда шел тот голос, которому король Корнуолла внимал с жадностью?
Ему мерещилось лицо немолодого мужчины с проседью в гриве рыжеватых волос и густой бороде. Мудрый и властный взгляд. Зеленоватые с коричневыми крапинками глаза. Стрелки морщин, разбегающиеся от глаз.
Мертвый Вран… живой?
Кромка мира: Бендигейд Вран
Не отвлекайся. Неважно, каким я был при жизни. Сейчас я мертв.
Да, мертв – потому что я избрал путь людей и был убит обычным копьем. Рана в бедро… не слишком тяжелая, но человека такая может сразить.
Вот меня и сразили.
Ты избрал путь людей – как я когда-то. Похвально, но помни: тебя теперь очень легко убить. Не просто легко. О-очень легко.
Но мы отвлеклись. Итак.
Миры расходятся, Жеребенок. Дело здесь не в нас – не во мне, не в Арауне.
Дело в людях.
Посмотри на небо, Марх. Видишь тучу? Убери ее.
Прекрасно.
А теперь объясни, как ты это сделал.
Не можешь.
Да, для тебя владение Силой так же естественно, как дыхание. И так же необъяснимо – потому что нельзя объяснить привычное.
А люди – обычные люди, не такие, как мы, – они пытаются ответить на вопрос «почему?» У них есть и еще более скверные вопросы: «как?», «зачем?»
Там, где мы просто знаем, они – мыслят.
И этим отрезают себе путь к знанию.
– Постой, я не понимаю тебя. Почему мыслить – это плохо? И какая связь между расхождением миров и мыслями людей?
Ворон хитро скосил глаз, и Вран продолжал.
Кромка мира: Бендигейд Вран
Вот зверь: он не мыслит, но отлично знает, какая трава ему нужна, если он ранен, какая – от той хвори, какая – от этой.
Мы, Древние, знаем то же – только обо всех стихиях, и о том, что вне любой из них.
А человек желанием понять убивает в себе знание.
Способность мыслить убивает в нем всеведение.
И он уходит от нас – переставая ощущать наш мир, шаг за шагом теряя способности к магии… Тот, кто может вот так легко, как ты, убрать тучу, – тот у них считается великим магом, вот ведь как…
– И они по своей воле отгораживаются от Аннуина, да?
Кромка мира: Бендигейд Вран
Это не воля, Жеребенок. Это иное – и я не знаю ему названия.
Но – они уходят от нас. Рвут единство Аннуина и Прайдена. Вернее – пока еще не рвут. Только ослабляют.
Но скоро и разорвут.
Араун понял опасность. Он поспешил обменяться властью с Пуйлом; твоя мать была готова терпеть насмешки хуже рабыни, лишь бы Придери стал вторым человеческим королем Аннуина…
Теперь – ты.
Помни, Жеребенок: дело не в священном стаде. Даже если… то есть когда вы отвоюете его у Гвидиона, миры всё равно будут расходиться. Нужно что-то иное, Марх. Что-то, что оставит людям всеведенье.