Межпланетный путешественник (Виктор Гончаров. Полное собрание сочинений в 6 томах. Том 2)
Шрифт:
— Ага, — догадался я, — вы, значит, все-таки имеете намерение лететь на Луну?..
Скажу в скобках: дело в том, что для того, чтобы справиться с силой тяготения Земли, желающим покинуть эту юдоль, необходимо иметь начальную скорость не меньше 10.900 метров в секунду, т. е. 654 километра в минуту, иначе их не отпустит тяготение.
— Да, мы должны быть на Луне во что бы то ни стало, — печально сказал Джон.
— Значит, в настоящее время вы не имеете возможности лететь туда? — воспрянув духом, спросил л.
— Не имеем, — согласился Джон, но прибавил
От последних слов у меня по спине побежали мурашки… Что он хочет сказать?..
А тут еще мой сосед за драпри ведет себя самым неприличным образом: сопит, толкается, шевелится над моей головой — очевидно, вместе с нами желает наблюдать через щель драпри ночные виды… Экий неугомонный!..
Я нашел еще одно место, могущее быть уязвимым в нашей машине:
— Вы знаете, — сказал я, — что скорость в 654 километра требует особенно огнеупорной и даже совсем ненагревающейся оболочки, иначе, когда мы будем проходить через земную атмосферу, от трения с ней машина может вспыхнуть и сгореть, как это происходит с метеорами…
— О, на этот счет не беспокойтесь! Это совершенно новый сплав. — Джон потрогал рукой обшивку машины.
Окончательно рассвело, только не в моей душе. Показалось солнце и оно всходило с запада на восток (!)…
Внизу расстилалась широко водная поверхность.
— Атлантический океан, — пояснил мой собеседник.
— А берег?
— Америка… Вон Нью-Йорк, мы туда через 20 минут спустимся…
Я опять получил дружеский толчок через драпри и тогда догадался, что это не кто иной, как "вихрастый". Он был прав, этот юнец, говоря, что мы сначала посетим Америку.
Но цель, цель?..
IV. НЬЮ-ЙОРК
Я никогда не был в Америке и, надеюсь, никогда больше не буду.
Кто говорит, что Нью-Йорк — не город, а чудо? Чудо техники, чудо архитектуры, культуры и пр. и пр.? Кто это говорит? — Не верьте. Своими глазами видел: ничего подобного и ничего особенного!..
Когда находишься в воздухе на высоте двух тысяч метров, то Нью-Йорк прежде всего остров, вытянутый с запада на восток и занимающий в длину, без окрестностей, около 180 километров.
С высоты 500 метров он уже раздроблен на сотни островов и островков, — будто не отделился от общего материка, а упал с неба и при падении разлетелся на кусочки; — изрезан лентами рек и зигзагами заливов; оцеплен, опоясан, пересечен бесчисленными наземными и подземными железными дорогами; окутан клубами дыма и тумана, заполнен грохотом стали, железа, чугуна, воем гудков, сирен, звонков и людей.
Вот вам первое впечатление; самое беспристрастное и при том, как видите, самое невыгодное. Отмечу только, чтобы оставаться до конца беспристрастным, что меня немного поразило с упомянутой высоты в виде этого современного Вавилона, как его называют.
Реки его буквально кишат лодками, шлюпками, катерами и парусниками; заливы — яхтами, торговыми и пассажирскими судами, военными кораблями и даже дредноутами, этими
С высоты 20-этажного дома, куда опустились мы после слишком часового пребывания в воздухе, я, к сожалению, уже ничего больше не видел, кроме бесконечных фабричных труб, крыш небоскребов да рекламных объявлений (кому они здесь, на крышах нужны? разве птицам?) Зато стук, лязг, вой здесь превратились в сплошной стон, неприятно действовавший на нервы.
Мы опустились на крышу. Причем, еще будучи на порядочной высоте, наша машина внезапно приобрела крылья — это пуговка-Джон где-то нажал пружину.
Последнее приобретение нашего Пегаса носило явно бутафорский характер. Оно нам совершенно не оказывало никакой пользы, кроме разве одной: не привлекать странным видом "сигары" лишнего внимания. И этого мы достигли в полной степени: окрылившись, наш экипаж издалека мало чем отличался от простого аэроплана.
Четырехугольный Джек слез со своего управленского стула заметно истощенный и бледный.
— Ты очень ослаб? — встревожился Джон.
— О, нет, ничего, — промямлил Джек, слегка пошатываясь и проводя рукой по мокрому лбу. — Разве только спать сильно хочется.
— Этого нельзя! Этого нельзя!.. Ведь нам необходимо сию же минуту идти на собрание…
— Знаю, — недовольно пробурчал Джек. — Приму ванну, все пройдет…
Я внутренне содрогнулся. Подумать только: под управлением такого пилота мы должны будем лететь на Луну?! Ведь до Луны круглым счетом 380.000 километров — девять земных окружностей! А он и одной трети окружности этой не пролетел и уже никуда не годится! Нужен особо мощный интеллект и выдающееся уменье концентрировать внимание, чтобы рискнуть на столь фантастический перелет!
Джек справился немного со своей слабостью:
— Вы тут побудете минут двадцать, — сказал он мне. — Не вздумайте удирать — пуля в лоб и никаких гвоздей…
Что ему ответить на столь наглое и циничное заявление? Я смолчал.
Пуговка опустил металлические шторы окна, — мы остались при электричестве, — и кинул острый взгляд на обессиленного Джека:
— Г-н профессор, — сказал он, — по всей вероятности, вы потребуетесь не так скоро, как предполагает мой камрад: ему нужно изрядно отдохнуть…
— Ну что там!.. — отозвался угрюмый Джек.
— Да-да, ты должен, я вижу, как следует отдохнуть. И вы используете это же время для отдыха. Вот здесь имеется койка…
Пуговка направился к драпри.
— Хорошо, хорошо, не беспокойтесь! — почти что закричал я.
Но ему очень хотелось показать мне койку и, продолжая приглашать меня, он вошел за драпри…
Джек мотался на ногах, пяля отяжелевшие веки и ничего не подозревая.
У меня руки и ноги отнялись от одной мысли, что должно сейчас произойти. Муть поднялась из живота и перед глазами запрыгали фиолетовые круги. Вот она, катастрофа!