Мезолит СССР
Шрифт:
Таким образом, мы попытались показать, какое глубокое родство наблюдается между усть-камскими и иеневскими памятниками. Между ними гораздо больше сходства, чем различий. Ближайшие к Среднему Поволжью иеневские стоянки расположены в Костромской обл. Это, вероятно, не значит, что их не было и ниже по Волге: воды Горьковского водохранилища могли затопить их, да и, к сожалению, не было проведено серьезных планомерных разведок в Ивановской и Горьковской областях по берегам Волги. Поэтому не исключено, что ареалы усть-камской и иеневской культур где-то могли и смыкаться. Но мы не настаиваем на этом предположении.
Несмотря на такое сходство указанных культур, вопрос о происхождении усть-камской культуры, по нашему мнению, следует пока оставить открытым. Тут возможны, как нам кажется, два варианта решения, во всяком случае на современном уровне сведений. Во-первых, памятники усть-камской культуры могли быть оставлены группой иеневского населения, продвинувшегося на поздних этапах существования иеневской культуры в устье Камы (повторяем, что наибольшее сходство усть-камских памятников прослеживается именно с поздними иеневскими стоянками). Во-вторых, возможен и такой вариант: группа населения, родственная оставившему иеневскую культуру, двинулась на восток из бассейна Верхнего Днепра, откуда, по-видимому, происходит и иеневская культура, и обосновалась в устье Камы. Какой из этих вариантов окажется более верным, покажет время. Во всяком случае, по нашему мнению, мысль о непосредственном генетическом контакте между стоянками финального палеолита и мезолитическими усть-камскими нужно отбросить.
Видимо, периодизация памятников усть-камской культуры, предложенная М.Г. Косменко, не нуждается в пересмотре (Косменко, 1972б, 1977). Действительно, стоянка Тетюшская III кажется более древней, чем Косяковская и Атабаевская VIII. Поскольку периодизация изложена в нескольких работах М.Г. Косменко, мы не будем на ней подробно останавливаться.
Следовало бы несколько слов сказать о хронологии мезолитических стоянок усть-камской культуры. Поскольку, как указано выше, ближайшие аналогии ей мы встречаем в иеневской культуре, а собственных дат по данным естественных методов для усть-камских памятников как будто нет, можно использовать хронологию именно иеневских стоянок. Ряд этих последних получил датировку с помощью пыльцевого анализа. Наибольшие аналогии у усть-камских памятников — с поздними иеневскими стоянками. Поэтому мы предложили бы датировать усть-камские материалы началом атлантического периода, т. е. в абсолютных цифрах VI тысячелетием до н. э. Возможно, открытие новых стоянок усть-камской культуры, которые могли бы дать данные для естественных наук, и изменят эту датировку. Но пока мы не видим убедительных аргументов для ее изменения.
Второй культурой, памятники которой встречены в Среднем Поволжье, является камская. Первым открытием ее памятников была стоянка Захар-Калма I, обнаруженная В.В. Гольмстен еще в 1921 г. (Гольмстен, 1928). Однако тогда, разумеется, не было оснований выделять особую культурную группу. И только работами О.Н. Бадера в Прикамье было выявлено несколько очень важных памятников с микролитическим инвентарем, которые дали ему возможность говорить о существовании особой мезолитической культуры в Прикамье (Бадер О.Н., 1966).
В Среднем Поволжье имеется ряд памятников, относящихся к камской культуре. Это в первую очередь стоянка Татаро-Азибейская IV — наиболее полно раскопанное поселение этой культуры в регионе. Она находится в 800 м к югу от поселка Татарский Азибей. Располагается на песчаном останце высотой 1,5 м над поймой, недалеко от старицы р. Белой — оз. Азибей. В 1958 г. в этом районе проводил разведки В.Ф. Генинг, который обнаружил следы разрушенной стоянки. В 1964 г. окрестности Татарского Азибея обследовал П.Н. Старостин, а в 1969 г. М.Г. Косменко открыл здесь две стоянки — Татаро-Азибейская III и IV. На последней в 1969–1971 гг. им были проведены раскопки (Косменко, 1978б). Общая величина раскопанной площади 960 кв. м. Поверхность памятника подвергалась распашке, потревожившей горизонт залегания находок, что объясняет наличие некоторой части кремневых изделий в пахотном слое. Об этом же говорят находки на современной поверхности. Однако часть культурного горизонта оказалась непотревоженной и залегала в светлом песке под пахотным слоем. Находки в слое распределялись неравномерно, образуя скопления.
В раскопе прослежены остатки нескольких бытовых конструкций. В их числе шесть очагов и шесть хозяйственных ям разного размера, почти все они содержали находки.
Коллекция находок, собранная на стоянке (табл. 56), состоит только из каменных орудий и отходов их производства. Сырьем служил белый, фиолетовый, серый кремень. Среди нуклеусов преобладают конические и карандашевидные одноплощадочные с круговым скалыванием. На втором месте стоят подпризматические нуклеусы, одно- и двухплощадочные, тоже с круговым скалыванием. И у тех, и у других площадки иногда подправлялись. Иногда у призматических двухплощадочных ядрищ площадки стоят под углом друг к другу. Кроме того, встречены торцовые одноплощадочные нуклеусы. Со всех перечисленных форм ядрищ скалывались ножевидные пластины. Есть и многоплощадочные нуклеусы от пластин и отщепов. Основной заготовкой для орудий служила ножевидная пластина. Все найденные скребки относятся к типу концевых, в том числе скошенных, с подретушированными боковыми краями. Рабочие лезвия, как правило, крутые, ретушь, формирующая их, разная. Количественно среди орудий преобладают резцы, которые в подавляющем большинстве принадлежат к типу на углу сломанной пластинки. Среди них часты двойные экземпляры. Резцовые сколы в основном узкие и короткие. Гораздо меньше резцов с косоретушированной площадкой скола, которые изготавливались на отщепах. Значительной серией представлены вкладыши из сечений пластин или целых небольших пластинок. Ретушь, затупливающая края, наносилась со спинки или с брюшка по одному или двум краям. Встречаются вкладыши и с противолежащей ретушью. Острия представлены незначительным числом пластинок со скошенным крутой ретушью концом.
М.Г. Косменко посчитал некоторые острия со сходящимися ретушированными краями в качестве наконечников стрел. Возможно, это и так. Однако без трасологического исследования невозможно решить вопрос о функции этих орудий. Они могли быть или наконечниками, или сверлами, или проколками. Поэтому мы называем в данном очерке их по морфологическим характеристикам: остриями со сходящимися ретушированными краями. Значительная часть ретушированных пластин была ножами. Встречены разные скобели на пластинках и отщепах, как одновыемчатые, так и многовыемчатые. Выемки большей частью широкие и мелкие. Есть немного симметричных сверл и проколок на пластинках, как с выделенной, так и с невыделенной рабочей частью. Кроме перечисленного, найдены, по-видимому, заготовки рубящих орудий на гальках из кварцита. Широко представлены комбинированные орудия: скребки-ножи, скребки-резцы, резцы-вкладыши, резцы-ножи и т. д.
Кроме того, в Среднем Поволжье и Нижнем Прикамье к камской культуре относятся стоянки Татаро-Азибейская III, Захар-Калма I в Борском р-не Куйбышевской обл., Монастырский хутор у г. Куйбышева, Юртовская IV в Мензелинском р-не Татарской АССР и др.
Проблема происхождения этой культуры рассматривается в главе «Мезолит Среднего Приуралья».
М.Г. Косменко считал памятники камской культуры в Среднем Поволжье более поздними, чем стоянки усть-камской культуры (Косменко, 1971). Возможно, по отношению к Среднему Поволжью это так и есть. Но нет основания и отрицать вероятное сосуществование этих двух культур. В этой связи хотелось бы высказать наше несогласие с М.Г. Косменко по поводу ареала усть-камской культуры. Картографирование ее памятников показывает, что дальше устья Камы на восток она вряд ли распространялась. Появление ряда трапеций в камской культуре, сходных с аналогичными орудиями усть-камской, нам представляется стадиальным явлением. Ареал же камской культуры простирается к востоку от устья Камы по Каме, Вятке и рекам их бассейна. На западе усть-камская культура, вероятно, захватывала и Чувашское Поволжье.
Третьей культурной группой на территории Среднего Поволжья являются стоянки с наконечниками стрел на пластинах постсвидерского типа и без них, но с типологически сходным инвентарем. Яндашевская стоянка была открыта в 1926 г. В.Ф. Смолиным, а в следующем, 1927 г. на ней были проведены раскопки П.П. Ефименко и П.Н. Третьяковым (Ефименко, Третьяков, 1968). Общая величина раскопанной площади свыше 65 кв. м. Памятник находится в 2 км к востоку от с. Яндашева в Чувашии и располагается на мысу первой надпоймы левого берега р. Цивиль, правого притока Волги. Высота террасы над уровнем реки 10–11 м. Находки залегали в песчаном слое под почвой. Отдельные изделия были встречены в почве и в подстилающем песок суглинке.
Каменный инвентарь памятника (табл. 55) достаточно разнообразен. Нуклеусов и их обломков найдено свыше 40. Большинство их — от пластин. Нуклеусы двух основных типов: призматические, одно- и двухплощадочные. Большинство имеет круговое скалывание. Площадки подработанные, скошенные и прямые. В коллекции около 50 скребков, десять из них — разные формы концевых на пластинах, остальные скребки на отщепах, концевые и подокруглые. Резцы — на пластинах и отщепах; большинство — на сломанном или естественном конце заготовки, угловые. Однако встречены и резцы с ретушированной площадкой скола (скошенной, вогнутой или поперечной), поперечные и резцы срединного типа с асимметрично расположенным режущим лезвием.