Мезозой. Дилогия
Шрифт:
В воздухе закружили птерозавры. Другие, не те, к каким успел привыкнуть Кирилл. Они горланили, перекрикивались с сородичами, и в воплях летунов легко читалась энергичная радость. Новый день сулил пищу, рыбы в прибрежных водах наверняка хватало.
— Какие красивые! — восхитилась Юля.
С этим Кирилл бы поспорил, но насчет необычности внешнего вида летающих ящеров разногласий не возникало.
Птерозавры имели совершенно попугайскую расцветку — покрытое оранжевым пухом пузо и ярко-желтые крылья с красивыми узорами из черных и красных точек разного размера впечатляли и даже резали глаз. Головы животных венчались огромными гребнями. Гребень начинался где-то в области носа и убегал далеко за затылок, словно изначально создавался для головы в полтора-два раза длиннее.
Но больше всего завораживал цвет этого гребня — в нем собралась вся фиолетово-пурпурная гамма. Кто-то взял и облил краской костяной нарост на голове зверя, заставив гребень переливаться на солнце.
Многочисленные животные неспешно дрейфовали в небесах, разогревая мышцы и проводя знакомую Кириллу по рамфоринхам и диморфодонам утреннюю перекличку. А еще их если не встревожило, то, как минимум, озадачило появление сразу нескольких новых существ на знакомом берегу. Эти создания еще не знали людей.
— Тапейяра! — с восторгом воскликнул Вит.
— Идемте, идемте, — настаивала Марья. Ее птерозавры не впечатлили.
— Очень интересный вид! — продолжал ученый, наплевав на свои же предостережения. — Он подтвердил наши догадки о катемеральности тапейяр и, возможно, некоторых дромеозавров. Эти птероящеры активны двадцать два часа в сутки — два часа они спят, когда совсем темно, и еще устраивают с десяток небольших перерывов на сон в течение дня. Видите, какие у них гребни? Они им здорово мешают летать, приходится часто махать крыльями. Тапейяры из-за этого быстро выбиваются из сил и далеко летать не могут. А все из-за того, что самцы хотят нравится самкам. У самок гребешки маленькие, светлые, не такие красивые…
— Да хватит уже! — взъярилась Марья. — Уже утро, у хищников тоже.
Кирилл в бешенстве крутанулся на месте, в последний момент выпустив руку Юли, не то девушка бы запросто потеряла равновесие от неожиданного маневра. Он хотел разразиться гневной отповедью и поставить Марью на место, но вместо этого сказал совсем другое:
— О-о нет… Там торвозавр!
Старый знакомец, точная копия своего лорданского сородича, мягко крался в паре сотен метров позади, не сводя глаз с людей. Если бы не темные провалы глаз, торвозавр легко сошел бы за небольшой зеленый холм, чьей-то прихотью оказавшийся посреди песчаного побережья.
Ящер видел на месте людей только размытые кляксы, с одной и той же скоростью топающие на юг, но торвозавру не так уж важно острое зрение — с нюхом у него полный порядок.
— Так сделай что-нибудь, — тихо промолвила Марья
— Попробую, — кивнул Кирилл. — Только не паникуйте, не бегите, иначе он бросится. Здесь мы беззащитны. Сеня, Милан, помогите мне — я должен буду идти, не видя ничего перед собой. Да не прыгайте вы, спокойно подходите, говорю же — дернемся, и нам крышка.
Кирилл взял друзей под руки и сомкнул веки. Здесь, на пляже, был очень твердый песок, ноги не проваливались и не зацеплялись ни за что. Он не должен упасть, здесь просто нет никаких помех на пути, а если что — друзья подстрахуют. Ну, поехали.
51
Торвозавр был просто ужасно голоден. Он нормально не ел больше суток. Желудок сводило судорогой, мышцы были постоянно напряжены, готовы пустить своего хозяина с места в карьер при появлении любой заслуживающей внимание добычи. И таковая появилась.
Из-за нового запаха торвозавр проснулся ночью, чего обычно не случалось. Хотя пару раз на пляже он охотился и в темноте, ориентируясь только на свое прекрасное обоняние. Последний раз в ходе такой вот ночной охоты ящер разжился целой горой мяса — прилив выбросил к подножиям гор старого лиоплевродона, сбившегося со своего океанского маршрута. Как же тогда было знатно!
Запах пришельцев был решительно незнаком торвозавру. Едва появившись на южной границе его территории, они привлекли внимание ящера. От них разило чем-то неприятным, отталкивающим, и торвозавр никак не мог решить, стоит ли нападать на них или лучше поостеречься. В итоге хищник решил подняться и лично выпроводить незваных гостей. Если они не уйдут с его территории, расправа будет быстрой. Размер пришельцев не оставляет им даже призрачного шанса.
А что, если их все-таки можно съесть? Может, запах — это специально, чтобы оттолкнуть хищников? Торвозавр был совсем не глуп. Он знал, что некоторые животные могут так делать. Например, маленькие быстроногие травоядные. Из всплывшего в памяти ящера смутного образа Кирилл узнал динозавра, похожего на гипсилофодонта, только с другим окрасом перьев — светло-бежевым. Будучи подростком, торвозавр пытался поймать мелкого травоядного. Хитростью загнал его в угол, но тот ударил каким-то на редкость омерзительным запахом — так пахли гейзеры далеко на северо-западе отсюда — и был таков. Может, и эти такие же? Как знать… К слову, позже торвозавр все же поймал гипсилофодонта, и тот оказался очень даже съедобным.
Воспоминания о еде заставили огромное сердце торвозавра биться быстрее. Хищник изготовился к броску.
— Стой!
Изготовился и остановился, потрясенный. Никогда прежде динозавр не сталкивался ни с чем подобным. Кто-то приказывал ему, что делать, да так, что не подчиняться не получалось. Больше того — покоряться хотелось, покоряться было даже немного приятно.
— Мы не причиним тебе зла. Возвращайся назад, откуда пришел. Живо!
Торвозавр поверил. Что ж, раз пришельцы уходят и не собираются пакостить, можно и отпустить их, а потом поохотиться на кого-то более привычного, в чьих питательных свойствах динозавр был уверен. Возможно, уже сегодня в горной долине к северу пройдет стадо игуанодонов — они проходят там каждое лето вот уже двадцать с лишним лет, всякий раз жертвуя торвозавру кого-то, но не меняя при этом маршрута.
Ящер-гигант поплелся назад, оставляя на песке громадные следы.
Так, секундочку! А это еще что? К океанскому аромату и вони пришельцев примешался запах, который был прекрасно знаком торвозавру. Неслыханная дерзость! Да как они посмели здесь объявиться?!..
Все потонуло в криках и выстрелах. Увлекаемый Миланом и Сеней, Кирилл полетел куда-то вниз, упал на друзей и, не поднимаясь, вскинул гудящую голову.
Присев на одно колено, Марья и Вит выцеливали кого-то со стороны гор. В десятке метров лежало два мертвых динозавра, покрытых пепельно-серыми перьями. Неприметные складки местности между пляжем и чуть отступившими к западу горами кишмя кишели такими же мелкими хищниками. Мелкими — это, конечно, относительно торвозавра, но не человека.
Серые динозавры были чуть крупнее сципионикса, а их разинутые в предсмертном спазме морды обнажили ряды достаточно крупных острых зубов, созданных явно не для ящериц и грызунов. Длинные передние лапы венчались тремя когтистыми пальцами на каждой, причем один палец был противопоставлен двум другим — на манер большого пальца человека. Кирилл с легкостью представил себе, как такая вот «рука» хватает зазевавшегося на земле или низкой ветке археоптерикса, чтобы уже никогда не выпустить. Да что там археоптерикс, такой лапищей можно того же драконикса растерзать.