Мичман Империи. Часть вторая
Шрифт:
Василий Лаврович Волков упоминал когда-то, о чём-то подобном, но не показывал. Так что спасибо Апостолову. В благодарность обучил его своей технике силового зрения. Не знаю, правда ли он не слышал о ней, или только сделал вид, но мне было приятно, что в чём-то таком оказался полезен.
И так, долговечность царапин зависела от индекса развития цели. Чем он выше, тем быстрее аура восстанавливалась. А вот у особо сильных людей, даже на мгновение не получалось оставить след. Например: против Деда и Ерастова эта техника не работала.
К счастью, местные бойцы не могли похвастаться большим количеством пунктов. Или это я зажрался? Привык, что вокруг одна элита…
А, не важно.
Пометил двадцать два человека и, сослать Фею к арахнологам, они реально крутились вокруг меня.
Проходили мимо, обгоняли на лифтах или бегом по параллельным палубам, и снова стояли в переходах. Вели меня.
Зачем?
Судя по досаде на лицах, они ждали, что я попадусь на их «невинные» шалости. Сверну не туда, и буду бродить кругами. Поскользнусь на мокрых ступеньках… Детский сад, штаны на портупее.
Эх, видел бы Дед эту поросль, понял бы, кто на самом деле валенок от матроса. Ладно. В это можно играть вместе.
Сделал вид, что повёлся на неправильный указатель и свернул в очередной переход. Мокрый трап пролетел подомной, и ноги коснулись палубы. А теперь вскрикнуть, и быстрее за угол, там ещё один спуск, и они пойдут по нему.
Я затаился, а несколько поисковых щупалец превратились в локальные щиты над ступеньками. Секунда, две. Пять радостных человек ломанулись вниз. Ну, наверное, радостных. Вроде бы я услышал пару смешков.
Морпехи быстро, но аккуратно двигались по ступенькам, пока не наступили на мои щиты. Щиты исчезли. Образовалась разница в высоте, и вся честная компания полетела на палубу. Раздались маты и крики.
Как там говорится? Не рой яму другому? Назову этот приём падение чёрных ястребов, ну, или, отбитые… ступеньки.
Я вышел из-за угла. Демонстративно отряхнул, и оправил форму. Проверил, как выхватывается плазменный пистолет из кобуры, и, внимательно обведя взглядом перекошенные от боли лица злодеев, поправил на плече сумку.
Сплошные малолетки, никого старше капрала второго класса.
Запомнил их. Улыбнулся тем, кто уставился на меня, а затем развернулся и пошёл дальше, к своему кубрику. Ничего серьезного, жить будут, только в медчасти поваляются пару часов. Переломы рук и ног, нынче, зарастают быстро.
Удивительно, но больше за мной никто не шёл, а дорога стала скучной: лестницы были сухими, а стрелки показывали в правильную сторону. Мысли как-то вяло вернулись к неласковой встрече меня. Интересно, а начальство знает, чем занимаются подчинённые? А офицеры безопасники в курсе, какой приём ожидает курсантов службы?
Знают и в курсе. Именно это я прочитал по глазам капитана СБФ, который околачивался рядом с гермодверью под семьсот первым номером.
— Рад видеть Вас,
— Мичман Туров, прибыл для следования…
— Вольно, вольно, Туров, — махнул рукой безопасник, — не на параде. Я всего лишь проявляю вежливость и учтивость, встречая Вас здесь, так что без чинов. Можете обращаться ко мне по имени, Лапушкин Никифор Андреевич.
— Виноват, исправлюсь, — козырнул я, и расслабился. — Ростислав.
— Кубрик готов, можете заселяться, — он кивнул седой головой, и не удержался от вопроса: — Ростислав… ничего необычного не заметили?
— Да нет, — пожал я плечами, и шагнул к открывшейся гермодвери, — всё как обычно.
— Хм, — капитан наморщил лоб, и пошёл следом за мной.
Нда, не первый класс. Комфортом и сервисом в кубрике не пахло. Совсем. Разве что одноместный с маленькой душевой — по армейским меркам шикарный. Безопасникам как раз такой положен. Может, потому их не любят?
Я бросил вещи на койку и обернулся к капитану.
— Никифор Андреевич, разрешите вопрос?
— Да, — лицо офицера из глубоко задумчивого сразу сделалось благодушным.
— Вот это вот «необычное», так всегда?
— Увы, — кивнул он, и тут же встрепенулся, протягивая мне брошюру: — кстати, вот инструкция для курсанта. Обязан Вам передать.
Настал мой черёд хмыкать. При беглом чтении оказалось, что первые же пункты рекомендуют не покидать без веской причины кубрик или рабочие отсеки. Заказывать доставку еды, и вообще держаться старших офицеров.
— Странно, что не надо ещё и готовить самому себе.
— Это уже низость, — осуждающе протянул капитан. — Еда на флоте неприкосновенна.
— Теперь понятно, почему ни разу не видел курсантов СБФ на корабле, — протянул я, убирая бумажку в карман. — Никифор Андреевич, а зачем это? Почему бы не прекратить? Ведь одно дело делаем.
— Тут-то собака и зарыта, — капитан уселся на койку, и внимательно, даже цепко посмотрел на меня. — Далеко не одно. Армия защищает империю от внешнего врага, а мы защищаем её от внутреннего, в рядах армии, — его глаза сверкнули, — и не понятно, какой опаснее.
— Прям теория заговора, какая-то, — вырвалось у меня от удивления. Не ожидал такого услышать.
— Никаких теорий, — нахмурился капитан, отчего на его лице проступили морщины, и стал понятен истинный возраст, где-то за шестьдесят. — Только практика. Армия — это машина, каждый её боец — смертельное оружие. — Он поднял вверх палец и продолжил спич: — более того, обладающее разумом. Порой хитрым, изворотливым. Потому, чтобы в головы военных не закрадывались дурные мысли, надо держать их в ежовых рукавицах, — под конец речи он слегка расслабился, и расправил покрывало на койке. — Для того мы и нужны.