Мидвичские кукушки
Шрифт:
— Перестань, Бернард, — сказал я.
Но он не перестал. Продолжая рассказывать о Детях и положении дел в Мидвиче, он тем не менее избегал ответа на мой вопрос.
Мы пообедали в Трейне и приехали в Мидвич в начале третьего. Вокруг почти ничего не изменилось. Казалось, что с тех пор, как я был здесь в последний раз, прошла всего неделя, а не восемь лет. На лужайке возле мэрии, где должно было проходить дознание, уже собралась толпа.
— Похоже, — сказал Бернард, припарковывая машину, — что тебе придется отложить свои визиты. Кажется, здесь собрались практически все.
— Как
— Обычные формальности. Вероятно, через полчаса все кончится.
— Ты собираешься участвовать в дознании? — спросил я, удивляясь тому, зачем ради простых формальностей нужно ехать сюда из Лондона.
— Нет. Просто хочу оценить ситуацию, — сказал он.
Решив, что Бернард прав, советуя мне отложить свои визиты, я вошел следом за ним в мэрию. Зал быстро заполнялся людьми, я замечал знакомые лица. Похоже было, что сюда пришли все, кто способен передвигаться, и это было не совсем понятно. Конечно, люди хорошо знали жертву происшествия, молодого Джима Поули, но это явно не объясняло того напряжения, которое неотвратимо нарастало в зале. Через несколько минут я уже не верил, что процедура окажется столь краткой и формальной, как предсказывал Бернард. Чувствовалось, что зал находится на грани взрыва.
Но ничего не случилось. Все действительно продолжалось не более получаса.
Как только собрание закончилось, я заметил, что Зеллаби быстро выскользнул из зала. Ожидая, пока мы выйдем, он стоял на ступеньках снаружи. Со мной Зеллаби поздоровался так, словно мы расстались лишь несколько дней назад.
— Как вы здесь оказались? Я думал, вы в Индии, — сказал он.
— В Канаде, — поправил я и объяснил, что меня привез сюда Бернард. — Здесь я случайно.
Зеллаби повернулся и взглянул на Бернарда.
— Удовлетворены? — спросил он.
Бернард слегка пожал плечами.
— А что еще? — загадочно спросил он.
В это время мимо нас прошли юноша и девушка и зашагали по дороге сквозь расступающуюся толпу. Мельком взглянув на их лица, я с изумлением уставился им в спины.
— Ведь это не могут быть… — начал я.
— Они самые, — сказал Зеллаби. — Видели их глаза?
— Не может быть! Им же всего девять лет!
— По календарю — да, — согласился Зеллаби.
Я продолжал смотреть им вслед.
— Но это… это невозможно!
— Невероятное, как вы помните, оказывается в Мидвиче вполне реальным гораздо чаще, чем в других местах, — заметил Зеллаби. — Невероятное мы теперь воспринимаем сразу. К немыслимому привыкнуть труднее, но мы научились и этому. Разве полковник вас не предупреждал?
— Между делом, — сказал я. — Но эти двое! Они выглядят лет на шестнадцать-семнадцать.
— Я уверен, что физически им столько и есть.
Я продолжал смотреть на Детей, все еще не в состоянии в это поверить.
— Если вы не торопитесь, давайте зайдем к нам и выпьем чаю, — сказал Зеллаби.
Бернард, бросив взгляд на меня, предложил воспользоваться его машиной.
— Хорошо, — согласился Зеллаби, — но будьте осторожны после того, что вы только что слышали.
— Я не лихач, — сказал Бернард.
— Молодой Поули тоже им не был; он тоже был хорошим водителем, — ответил Зеллаби.
Проехав немного по дороге, мы увидели в лучах заходящего солнца поместье Кайл.
— Когда я увидел этот дом впервые, — сказал я, — он выглядел точно так же. Помню, я подумал еще, что если подойду ближе, то услышу, как он мурлычет. И каждый раз это чувство возникает снова.
Зеллаби кивнул.
— Когда я его увидел впервые, мне показалось, что вот оно, место, где я в покое закончу свои дни. Но теперь этот покой под вопросом.
Я оставил его реплику без ответа. Мы проехали вдоль дома, поставили машину за углом у конюшни, и Зеллаби провел нас на веранду. От напитков мы отказались, предпочитая подождать чай. Зеллаби пододвинул нам изящные тростниковые кресла.
— Антея ненадолго вышла, но к чаю обещала вернуться, — сказал он.
Я уютно устроился в кресле. Зеллаби сказал Бернарду:
— Итак, вы удовлетворены. И вы думаете, что на этом закончится?
— Надеюсь. Что еще оставалось? Самое разумное — согласиться с выводами следствия. Так они и поступили, — сказал Бернард.
— Гм, — сказал Зеллаби и повернулся ко мне. — Что вы, как посторонний наблюдатель, думаете об этой маленькой шараде?
— Я не… а, вы имеете в виду дознание? Атмосфера была несколько напряженной, но выводы следствия показались мне вполне разумными. Парень ехал недостаточно внимательно и сбил пешехода. Естественно, испугался и по глупости решил скрыться. На слишком большой скорости попытался объехать церковь и в результате врезался в стену. Вы считаете, что это нельзя назвать случайной смертью? Можно сказать иначе — произошел несчастный случай. Но ведь это одно и то же.
— Это действительно несчастный случай, — сказал Зеллаби, — но все далеко не так просто. Давайте я расскажу, что произошло, — ведь до сих пор я успел отправить полковнику лишь краткое сообщение…
Гордон Зеллаби совершал свою ежедневную прогулку. «В моем возрасте, — объяснял он, — следует избегать мыслей о мягком кресле после обеда». Прогулки уже давно вошли у него в привычку. Обычно он наслаждался ими, когда же мысли его были заняты очередным Трудом, он не мог с уверенностью сказать, выходил он на улицу или нет, но полагал, что привычка сделает свое дело. На этот раз, однако, он был в прекрасном расположении духа, благожелательно приветствуя встречавшихся по пути соседей и даже вспоминая их имена.
Девять лет, прошедших после Потерянного дня, на нем почти не отразились. Его серебряная шевелюра была так же пышна и так же сверкала в лучах августовского солнца. Морщины под глазами стали чуть глубже, и если его долговязая фигура и выглядела чуть более худой, то ценой потери не более чем четырех-пяти фунтов.
Выйдя из поселка, он не спеша свернул на Хикхэмскую дорогу, прошел мимо поворота к Ферме, поднялся на холм с левой стороны и направился через поля к монастырю святого Акция. Там, присев на высушенную солнцем каменную плиту, он остановился и закурил сигарету, потом перешел по мостику ручеек, который когда-то снабжал монастырь рыбой, вышел по тропинке на дорогу из Оппли и повернул к Мидвичу.