Мифы древности - Ближний Восток
Шрифт:
Вот, например, рассказ о заговорившей ослице Валаама, пытающейся остановить своего хозяина от его намерений проклясть Израиль. Валаам все же взбирается на холм, чтобы совершить злодеяние. Но вместо проклятия из уст его вырывается благословение: "Как прекрасны шатры твои, Иаков, жилища твои, Израиль! Расстилаются они, как долины, как сады при реке, как алойные деревья, насажденные Господом, как кедры при водах" (Числ., 24: 5 — 6).
Моисей, страдавший дефектами речи, на пороге страны обетованной поет свою лебединую песнь, которая плохо согласуется с его обликом человека косноязычного: "Внемли, небо, я буду говорить. И да слышит земля изречения уст моих! Польется, как дождь, учение мое, брызнет, как
Неожиданность подобных поэтических всплесков соответствует природе, в которой вырос народ-творец Ветхого Завета. Поэзия библейских мифов — это оазисы в пустыне с их яркой зеленью и свежестью, которые так контрастируют с окружающими песками.
Двенадцать колен Израиля отождествляются с двенадцатью драгоценными камнями (рубином, топазом, бериллом, яхонтом, агатом, изумрудом, карбункулом, сапфиром, аметистом, хризолитом, ониксом, ясписом (Исх., 39: 10 — 13). Колено Рувима сравнивается с крепостью, верхом величия и могущества (Быт., 49: 3), колено Иссахар — с крепким ослом, лежащим между загонами (осел не вызывал современных ассоциаций) — (Быт., 49: 14), Иуда с львенком, протянувшим лапы к шее врага (Быт., 49: 9), Дан — со змеем, ползущим по дороге и жалящим коня (Быт., 49: 17), Иосиф — с деревом, разбросавшим ветви над источником (Быт., 49: 22), Нафтали — со стройной серной (Быт., 49: 21). И все эти поэтические сравнения приписываются умирающему Иакову, знающему не только характеры своих сыновей, но и их будущие владения в ещё незавоеванной стране Ханаан.
Непременным элементом эпической поэзии являются фольклорные формулы, хорошо известные нам по гомеровским поэмам и русским былинам. Библеисты выделили такие формулы в различных частях Ветхого завета. Вот пример. Одна из формул в дословном переводе: "умер, насыщенный днями". Она применяется и к героям патриархальных времен, и к лицам, которых можно считать историческими. Так же, как у Гомера, вместо того, чтобы сказать "пришло утро", говорится: "Встала младая с перстами пурпурными Эос". "Насыщенность днями" — поэтическая метафора, заменяющая выражение "умер счастливым". Но то, что счастье передается понятием «сытость», вполне объяснимо.
Одушевление природы, являющееся свидетельством близости к ней общества героического века, нашло выражение не только в приведенных примерах, но и в наполнении повествования сценами, участниками которых выступают животные или растения. Одна из таких сценок в Ветхом завете отражает злободневную для эпохи разложения первобытнообщинных отношений тему: рождение царской власти, вытесняющей родоплеменные демократические институты. Участниками собрания являются деревья, которым предстоит выбрать древесного царя. Плодоносные деревья, которым предлагают царскую власть, отказываются от неё под благовидным предлогом: она, не давая ни славы, ни уважения, приносит одно беспокойство. Царем соглашается стать бесполезное колючее деревцо терн, которому нечего терять.
Размышляя о причинах живучести верований, часто говорят о красоте храмов и привлекательности обрядов, забывая о том, что Библия — один из самых совершенных храмов, какие когда-либо создавало человечество. Чем пристальнее в него вглядываешься, тем он становится прекраснее. Речь идет не столько о религиозном содержании, сколько о художественной форме. Она не в последнюю очередь обеспечила торжество Библии над умозрительными доктринами, свидетелями которого стали мы. При этом следует помнить, что величие этого памятника раскрыто прежде всего учеными, исследовавшими каждый из составляющих его камней и всю структуру здания в целом, а также писателями и поэтами разных народов, сумевшими воспроизвести его эпизоды средствами современных языков.
Книги Ветхого завета, содержащие мифы, стадиально
1. Понятие «книга» в Библии, равно как в произведениях античных авторов, не совпадает с современным употреблением этого слова применительно к печатным книгам. Объем древней книги зависел от длины папирусного свитка, определявшейся удобствами чтения при его развертывании. Отсутствие технических возможностей соединения отдельных «книг» в единый свиток обуславливало неизбежность повторений, особенно в начале книг, чтобы у читателя создавалось цельное впечатление о произведении в целом. Это же частично вызывало появление противоречий в повествовании разных книг, в большей мере, чем это имеет место в современных книжных томах.
2. С этим возражением нам приходилось встречаться на бытовом уровне, но даже западные исследователи, авторы книги "Mythologies of the Ancient World", переведенной на русский язык, не осмелились включить библейскую мифологию в свой обобщающий труд, хотя в разделе "Хананейская мифология" рассматривают её как часть мифологии Ханаана.
3. Впрочем, в конце XX в. открылся новый виток гиперкритицизма по отношению к ветхозаветным текстам, дающий основание говорить о тупике, в котором оказалась библеистика. Так Ф.Р. Дейвис полагает, что ни одна из ветхозаветных книг не может быть датирована ранее персидской или эллинистической эпохи и что по этим текстам нельзя судить не только о II тысячелетии до н. э., но и первой половине I тысячелетия до н. э. (Davies, 1995). Таким образом мифами оказались и Исход, и завоевание страны Ханаан, и царство Давида и Соломона. Эта концепция никак не согласуется с близостью библейских и угаритских образов. Откуда бы могла появиться эта близость, если бы тексты создавались в эпоху, отделенную от гибели Угарита шестью веками? Зачем беглецам из Вавилона и Суз (именно им Дейвис приписывает создание ветхозаветных текстов) нужно было к пленениям VII–VI веков приписывать ещё одно — египетское?
Сотворение мира [1]
Когда в начале сотворил Элохим [2] небеса и землю [3], не имела земля ни формы, ни вида, и была тьма над лицом бездны [4], и дуновение божье витало над водой [5].
И сказал Элохим: "Да будет свет!"
И стал свет. И увидел Элохим, что свет хорош, и отделил свет от тьмы. И назвал он свет днем, а тьму назвал ночью. И был вечер, и было утро: день первый [6].
И сказал Элохим: "Да будет твердь [7] внутри вод и да отделит она воды от вод".
И сотворил Элохим твердь и отделил воды, что под твердью, от вод, что над твердью. И назвал Элохим твердь небесами. И был вечер, и было утро: день второй.
И сказал Элохим: "Да соберутся воды, что под небесами, в одно место. И да явится суша!"
И это свершилось. И назвал Элохим сушу землей, а стечение вод морями. И увидел Элохим, что это хорошо.
И сказал Элохим: "Да произведет земля зелень — траву, имеющую семена, и деревья, приносящие плоды по роду своему" [8].