Мифы о Хельвиге

Месяц Вадим

Хельвиг (казнимый)

1

На виселице ты заверещал, как сады сверчков,Ты навис своим бормотаньем со всех сторон.И народы упали, они погрузились в сон.И легли друг на друга вповалку, будто притон.С соломой перемешался царевны альков.Швейной иглой прошли вдоль ее позвонков.Потом ты закрыл глаза, чтоб поднять парусапогибшей флотилии. И раздвинулись плечи медуз.И мачты, содрав с себя ил, поднимали леса.Они искали твой парус словно в колоде туз.И палач расстелил свою душу на медном столе.Только чтоб тебя не было на земле.

2

Они поднимали вверх лица. Им снился сон.Костры

и кресты. Ты качался в холодной мгле,Ты был хохочущим снегом. На твоем челезима изменяла поклонами свой наклон.Скорее, чем перстень провалится в решето,скорей, чем слезою захлебнется твой рот,ты поверишь, что тебя ничто не спасет.И серпами над головами лязгнул восход.В бухте стукнуло в камень триста судов,их тащили триста твоих нерожавших вдов.А ты захохотал щербато навеселе,едва увидал радугу на весле.И царевна Хельга тоже в гости пришла,как студень качалась она поперек седла.А ты расчесывал пряди старой метле.Тарабанил ногами джигу в своей петле.

Хельвиг с яблоками

Внесли гору яблок, расцелованных твоей женой.И теперь подсматривают в дверную щель,как ты одно за другим переносишь их в свою постель,из шаров собираешь закатные облака.Ты увлечен их свечением, глубиной,хранящей внутри сжатого кулакадрозда поскрипывающую трель,сочный треск разрываемого силка.Ты берешь их на руки, словно ты их отец,они ластятся, подставляют бока.У кого-то из них должен быть брат-близнец,только близнецов ты не отыскал пока.Их больше, чем покоренных тобою стран,но только одно сердце, только однодолжно покатиться во вражий стан,но решать которому – тебе не дано.Они растут на руках, меняют окрас.Страданья пленницы переполняет их свинцом.И вот просыпаются на пол. И в первый размы видим тебя с растерянным лицом.

Хельвиг (никчемный)

Листья легли словно оспа на твое лицо,когда ты решил стать самым никчемным,самым последним, самым бездомным.И сразу же в этот миг в село вкатилосьи пошло плясать колесо с ободом раскаленным,рассыпая костры, сеновалы, морды,сдвигая фьорды в Господень лик.Оно дотла спалило крыльцо,на котором стояли старуха твоя и старик.И народам стало холоднее еще.И девушки вымыли лица кислым борщом.И Хельга сказала, сейчас для тебя, холуя,по самой тонкой нитке пройду голая я.Для рождественской для тебя открытки.Для постройки нового корабля. И слезыраскаянья Хельвига, словно две огромныхулитки, скатились на землю. И их приняла земля.

Свитер Хельвига

М. Кагановой

Зимою любая одежда невелика.Бабка пряжу пряла и забылась глубоким сном,смешала с шерстью лохматые облака,зацепила свой локон веретеном.Десять внуков было у нее, шесть сыновейи молитва на северные острова.До последних, до Вавилонских кровейраспустилась ее смерти канва.Хлопьями она рассыпалась ниц,чтобы ты напоследок зашел.Когда тени тяжелых спицраскачивали престол.Хельвиг на пороге стер каблуки.Теплей, чем родная мать,получился свитер. На нем две женских рукиждали царя обнять.

Хельвиг (сиюминутный)

Швырнешь в долину горсть, черную горсть:в деревнях черными сапогами запляшут смутьяны.Из горла у песни щучью костьдостанут зашивать свои раны.Народы облокотились на твою трость,в карманах их пиджаков висят стаканы.Швырнешь россыпь криков, стаю скворцов вернешьжелуди перебрать на хозяйской риге.В чей череп ложится тяжелый нож,не разобрать в многоголосом крике.У плетня топчется молодежь,Хельвиг смотрит взглядом ханыги,как, сбитая ногтем, платяная вошьвгрызается в переплеты Великой книги.

Старость Хельвига

Солнце

слезится в глазах, будто чистят лук,по углам шуршит пестрой курицей тишина,обволакивая паклею каждый звуктабачного кашля в полынных парах вина.Дом исхожен народами, пыль соленых сапоготпечаталась прибоем в песке.Кроны каштанов раскачивают потолоки роняют рыбацкие сети на чердаке.И душа шелушится, словно луковица в тепле,все пытаясь открыть глаза,ее глубина исчезает в сыром дупле,сшибает прелью, словно солдатская кирза.Но тебя нигде нет. Только вот старость твоя,в светлом капище выставленная напоказ,принимает любого вошедшего в сыновья,благословляет, не открывая глаз.Твоя старость словно повадка лисья —ускользнуть… оставить в тоске,оказалась легка, как осенние листья,качающиеся в гамаке.

Норумбега весною

Ранней весною твой мрачный народвоспламеняется как кислород.……………………….Насмерть стоит, но идет напролом,не пережив векового надлома,солнечным щедро пригретый теплом,шарит и шарится, как помелом,или шуршит, как сухая солома,сгорбленно прячась за каждым углом.Грубый, взъерошенный, жаждущий хлебаиз золотых государевых рук,ваньку ломает, ломает каблук,выбравшись зверем из снежного склепа.Падает навзничь и смотрит на небовдребезги битым зеленым стеклом.Радостно чавкает рваный сапогв трудной дороге до отчего дома.Утлый ковчег и прогнивший чертогв поле чернеют почти незнакомо.Я бы вернулся к вам, если бы смог,перегорев от хмельного кошмара,чтоб с языка, как с глухого амбара,всей колокольною страстью удараправедным словом сорвался замок.

Славянская сказка

Разомкнулась ночь с четырех сторон.Ведьмы у царя умыкнули сон.Погрузили сон в голубой мешок,на продажу свезли в Ежевичный лог.В Ежевичном логу мельница стоит.Эта мельница никогда не спит.Колесо ее двигает река,что течет с горы не года – века.Мельник медленный – кости как дрова.В бороде его прячется сова.И клубится туманом мука в башке.Царский сон копошится в льняном мешке.Он, не названный гостем здесь дорогим,недоволен платьем своим плохим.Подавай ему тонкий батист – не лен.Рассердился старик на капризный сон.Семь ночей и семь бесконечных днейтер он царский сон между двух камней.Источился в снотворный сон порошок,разлетелся на запад и на восток.Замыкалась ночь с четырех сторон.Половина земли погрузилась в сон.Только царь по державе один бредетдеревнями, где дрыхнет его народ.Нагадала гадалка, что он уснет,если сон свой по перышку соберетдля подушки своей, словно хлеб в суму,по стране в каждом божьем ее дому.Вот и ходит бедняга из дома в дом,словно вор промышляет чужим теплом.И еще ему десять лет ходить,свое царство хмельным шепотком будить.И к тебе он однажды в избу войдет.Пух лебяжий в густых волосах найдет.Улыбнется устало в глухой ночи,и хозяйский огонь разведет в печи.

Ночь на Купалу

Я – тело тел чужих. Не продолженье.Не смычка тесноты племен древесных:бугристые, сырые вороха,что раздвигает легкая соха…Не затонувший в колыбельных безднахусталый пленник свального греха,где зреет опыт умного скольженьяо нежные уста и потроха.Вместить всех женщин женщина однаспособна, если смотрит прямов глаза. И взор окован цепью.В любом родстве сокрыто первородство.Душа одна на всех, она грешна.Она всегда красивая как мама,как волосы, распахнутые степью,И в этот миг никто не ищет сходства.