Раньше мы воскуряли благовония в священных рощах, мирно пасли бизонов, прыгали через костры и коллективно купались голыми в зеркальных водоемах, а потом пришли цивилизаторы, крестоносцы… белые… Знакомая песенка, да? Я далек от идеализации язычества и гневного демонизма, плохо отношусь к жертвоприношениям, сниманию скальпов и отрубанию голов, но столь напористое продвижение рациональной цивилизации, которая может похвастаться чем угодно, но не глубиной мышления и бескорыстностью веры, постоянно ставит вопрос: «С кем вы, художники слова?»
Казалось бы, ответ ясен: на стороне слабых, бедных, униженных, – таков закон жанра. Почему все происходит иначе? Почему поэты заняты исключительно самими собой или с самоубийственным восторгом стряхивают с себя последние пылинки традиционных культур, примеряя одежды поношенного ширпотреба? Народы интересны лишь тем, чем отличаются от прочих. Не я обращаюсь к коллективно-мистическому сознанию – оно существует и обращается ко мне. Я чувствую себя туземцем, чьи капища будут вот-вот разрушены, женщины уведены в рабство, земля продана за горсть стеклянных бус, жизнь лишена смысла по образу и подобию могущественных соседей. И это
не политическая позиция. Это стихи выматывающего душу сомнения и, если хотите, страха.
На карте Меркатора (XVI век) Норумбега, царем которой является главный герой этой книги Хельвиг, обозначена в районе Новой Англии. Тур Хейердал называл это место «Норвежским домом», предполагая, что территория освоена чуть ли не с благословения папы Римского, задолго до Колумба. По другим источникам – название индейское, абенакское и означает лишь обилие водопадов. Мне была важна фонетика, странное слово «Норумбега»: я пытаюсь написать эпос некоего северного народа, того гигантского европейского кочевья, которое было обозначено римлянами как варвары.
Латинская поэзия создана, варварская – нет, и это, возможно, связано с другим подходом к языку. Отсутствие письменности у некоторых племен говорит скорее о большей разборчивости в слове: молитва и газета, небесный и земной алфавиты. Кельтика, германо-скандинавские саги, славянские былины, фольклор Сибири и Северной Америки могут служить источником для этой работы.
Я начинал с необязательной игры. Потом переключился на разномастные первоисточники. Любой артефакт древности представлен осколками: черепки ваз, бюсты с отколотыми носами, разбитые скульптуры. Здесь этими осколками являются стихи. У истоков европейской цивилизации по-прежнему стоит пиар-проект Гомера в виде «Илиады» и «Одиссеи». Демократия побеждает восточную сатрапию. Между тем археологические находки, сопоставляемые с античными и более поздними материалами, подводят нас к мысли, что эпос Гомера – абсолютный вымысел и что, несмотря на величие содеянного, «слепой певец» – первый фальсификатор истории. Об этом говорит Дион Христосом в своей знаменитой разоблачительной речи. Ему вторит наш современник, академик М.Л. Гаспаров. Неважно, была ли та война в действительности и кто в ней победил. Важно то, что художественное слово победило историческую правду. Попытки написать новый эпос для нынешней «техно-языческой» цивилизации должны приветствоваться.
Образ северного будды, белого царя Хельвига, несмотря на относительную самостоятельность, можно считать собирательным. Хельги, Хлодвиги, Хендрики и Хильдерики в кельто-германском пантеоне представлены щедро. Был даже некто Хендрик у ирокезов (Ти Е Нин Га Роу, император шести наций). Северный будда и должен быть повсюду и нигде, вчера и завтра. Для русского уха логично было бы отождествить Хельвига с легендарным Хельги (Вещим Олегом).
«И снова скальд чужую песню сложит и как свою ее произнесет». «Да, скифы – мы». «Громи их рай, Аттила». «Мимо острова Буяна, в царство славного Салтана» и т. д. Практики, давно знакомые русской культуре, но используемые иначе.
Новый Ерусалим
Вступление
Сотвори алфавит, чтобы мог прочитать зверь.Но не смог написать с фронта письмо.Нам на сердце ложится Благая весть,где каждая буква – расправленное клеймо.Скитанья Деметры забыты, для книги Царствв дикарской Европе еще никто не готов.Нам запретили шаманить и прорицать.Мы должны сбросить многое со счетов.Башня достроена, Троя не сожжена,Поэт пережил на вершине Великий потоп.Бегущая к морю божественная женабелой метелью сквозит между мрачных толп.Следы ее снегом ложатся на глинозем,Белым снегом и погребальной золой.Белого Бога казнили, но он спасен.Он сгребает народы сырой метлой.Гойделы, гардарики, ингевоны, чудь,пожиратели конского мяса и кислых груш,уверуют в вещее слово когда-нибудь,раз солнце горит мириадами чистых душ.Добросердечный вождь изначально слаб.Пусть он сеет добро – никто не пойдет за ним.На границах зловещие тени каменных бабохраняют входы в Новый Ерусалим.Белое море хранит черепа теремовне хуже, чем пески останки царей.Кочевники греются в стенах чужих домов,но любят как дети властительных матерей.Бригитта дает им солдатские имена:Лойгайре, Хельвиг, Сигурд и Гвидион.Вручает оружие, древнее как война,которой должно пылать до конца времен.Шестая эра закончится в Судный день,до этого счастья тебе бы дожить суметь.Пред тем как блаженно уйти в неземную лень,праведник и греховодник встречают смерть.Кара небес неизбежна, как летний гром.Горьким туманом стелется горний свет.Голубь свивает гнездовье в тебе самом.Дух вездесущ, но святого народа нет.Чашу испив, черной плетью хлещи коня.Северный ветер пусть хлещет тебе в лицо.В крепости с крепкой дверью найди меня.Я поверну на мизинце свое кольцо.Все возвращается вспять на круги своя.Чистилище пусто без крика и толкотни.В
светлице с прозрачным полом стоит скамья,Где мы можем остаться совсем одни.Все возвращается вспять из безбрежной тьмы.Башня достроена, Троя не сожжена.Солнце рождается посередине зимы.Его пеленают в постели из чистого льна.Мореход доплывает до новой святой земли.И на берег ступив, под собою не чует ног.Стали легки его быстрые кораблии свернулись на женской груди словно платок.И змеи пророчат, расправляя уста,оставляя на каменных плитах россыпи слов,напоминая, что до сих пор потомки Христагде-то в холодной Бретани пасут коров.Как стрелки часов вращаются острова.Молнией на них зажжены сухие костры.В дыму конопляном кружится голова.Наши боги как прежде отзывчивы и щедры.И мы так же приносим жертвы на первомай,перемещаясь в область безвестных снов.И если на этой земле существует рай,то он для героев, поэтов и колдунов.Время течет по-другому: века как год.И мы ждем терпеливо, не омрачая лоб,когда ранним утром печальной волной прибьетк острову Яблок царский дубовый гроб.
Хельвиг в яйце
Норвежская сказка
Это не слезы – он потерял глаза.Они покатились в черный Хедальский лес.Их подобрал тролль.И увидел луну.Это не жаба – он потерял язык.Тот поскакал в черный Хедальский лес.Его подобрал тролль.Увидел луну и сказал «луна».Она подороже, чем золотой муравей,И покруглей, чем мохнатый болотный шар.Тролль хохотал, и его подобрал разъезд.Чтобы не плакать, нужно скорее спать.
Хельвиг (осенний)
К августу дол заполнится паутиной.Олени уйдут сквозь кусты, швыряясь хвостами.Деревья шепнут, как народы: «мы умираем за короля».На горизонт примостится плоское солнце,ляжет поваленной гильотиной. И желтой,быстро вертящейся монетой станет земля.Водянистый туман, уходящий в жабьи рты,поющие глубже колодца, меняясь местамис восемью берегами озера,на которых когда-то был я,дыхнет медовухой в пчелиные соты.И пенная шелуха мыла слетит с белья,развешанного на заборах,как лопухи.А ты махнешь по небу кривой хворостиной,прогонишь птицу, чтобы вернулась.На четвертые сутки перейдешь поляИ найдешь сапог женыв шерге позолоты.
Хельвиг и курица
– Государь, у твоего престолакурица сломала себе ногу.Что нам делать?– Подожги ей крылья,подожги знамена,бросьте в море весла на подмогу.Прикажите снежной бабе бить тревогу.– Государь, у твоего престолабабы рыжие на голову упали,а замужние по чресла закопались,не подняв и под землей подола.Прикажите самой голой бить тревогу.– Никогда не прикажу ей бить тревогу.Вставьте в голову ей мельничные крылья,прикажите снежной бабе бить тревогу.Пусть князья выходят на дорогу.– Курица сожгла весь флот почтовый.Государь, вдоль твоего престоламуравьи проходят в твою печень,И никто дороге не перечит…Что нам делать? Ты нам нужен новый.– Я сейчас сжигаю свою старость.Каждой третьей подарите море.Сшейте мне кафтан из вечной шерсти.Снежной бабе подарите вымя.
Хельвиг (проселочный принц)
Хельвиг, гони комаров дуновением губ.Вытащи свой обгорелый нос из цветочной пыльцы.Твоя правая ладонь была сильнее овцы,а когда ты ее раскрыл, она стала изысканней картыторфяных болот. Было видно, что по ней прошлисамые острые резцы, чтоб всегда удержатьглубокую влажность кварты.Если бы я был твоим отцом,я сдал бы тебя в бонапарты.Я понимаю, что ты перепахал Европу носом, как крот.Я знаю, за сколько целковых ты продашь свой труп.Попробуй распороть сушеной трескою Господень живот.И потом деревянной рукой с ледяным кольцомрасчеши мне мои бакенбарды.
