Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 8. Часть 12. Диалог и столкновение цивилизаций

Бажанов Евгений Александрович

Пока ждали в очереди встречи с таможенником, вежливый человек в штатском быстро, бесшумно руководил безукоризненно тактичным, упитанным и симпатичным псом, который обнюхивал пассажиров и их багаж на предмет наркотиков. Почему-то задержался у одной из наших сумок, хотя там наркотиков отроду не бывало. Может, пахнуло вкусным мясом? В Москве эта сумка использовалась для переноски (и перевозки на дачу) мясных продуктов высокой категории, из магазина «Хороший».

Вещи получили моментально (как это имеет место везде, кроме нашего отечества). Тележки здесь огромные, доступны в неограниченном количестве и почему-то бесплатные (не хватает консультанта из Шереметьево?). Такси – море, в том числе и уютные

микроавтобусы. На одном из них мы тронулись в город. Таксист, очаровательный дядька, непрерывно рассказывал о стране и ее людях. Все новозеландцы любят рассказывать о NZ, хвалить ее. И при этом демонстрируют знание деталей: климата, природы, статистики и т. д. и т. п.

Беда только в том, что говорят здесь, может быть, и не так безобразно, как в Австралии, акающих поменьше, но все же акценты тоже фантастические и очень разнообразные. Привыкнуть трудно, что не собеседник – обязательно языковый уникум. Некоторых слушаешь и лишь догадываешься об излагаемой теме или мысли. Ощущение такое, что собеседник нарочно коверкает язык, издевается над ним. И изгаляются здесь кто как может.

Оклендский таксист, как и другие белые новозеландцы, критически, но без эмоциональности и тем более без злобы отозвался о маори и вообще полинезийцах: пьяницы, бездельники, среди них не жил бы, неприятно, да и опасно. Правда, в доказательство того, что маори действительно горькие алкоголики, сказал: «Употребляют много пива, я и сам увлекался пивом. Но завязал». Чем дальше, тем больше выясняется, что новозеландцы увлекаются из спиртных напитков двумя вещами: прежде всего пивом, а затем вином. Пиво и вино у них свои, хорошие, и местные жители на законном основании этими спиртными напитками гордятся.

Самое популярное пиво – Steinlager, с горчинкой, крепкое. Вина появились сравнительно недавно. Пионеры виноделия в NZ вроде бы хорваты из Югославии. На первых порах, по словам местных жителей, это было не вино, а омерзительная жидкость, годная лишь для смазки двигателей внутреннего сгорания. Сейчас хороши и белые, и красные вина. Природа виноделию способствует – как-никак Северный остров лежит в субтропической зоне.

От таксиста же узнали, что: а) в Окленде очень переменчивая погода, дождь и солнце чередуются по десятку раз на день; б) почти каждый новозеландец имеет собственный дом с землей; в) дома дешевле, чем где бы то ни было в цивилизованном мире – 70–80 тыс. US $ за солидный особняк с участком; г) новозеландцы любят растить на участках фруктовые деревья, овощи, делать варенье (в отличие от типичного американца-горожанина).

Пока добирались из аэропорта раз пять начинал идти дождь (накрапывал), но тут же сменялся ярким и теплым солнцем. Температура была в районе +12 °С, воздух чистым, напоенным морской влагой и ароматами зелени, цветов. Как в Сочи зимой.

Да и природа та же, может быть, даже и от сингапурской что-то есть – пальмы, кипарисы, магнолии. Все ярко-зеленое. Великолепные, «вылизанные» парки, необыкновенная аккуратность в двориках домов. Кстати, шикарных особняков пока нигде не видели. Некоторые дома совсем простой конструкции, другие побогаче. Но никакой убогости. Напротив, нарядность и симпатичность.

Город Окленд раскинулся по берегам замысловатых заливов, проливов, бухт, не знаю, как все это и назвать. Большой по площади, но компактный центр, где мы и жили. И холмами чуть-чуть смахивает на некоторые районы Сан-Франциско. Архитектура другая – что-то от Бостона, что-то от Англии (в нашем представлении), что-то от австралийских центров.

В гостинице «Хайят» нас встретили в высшей степени любезно, но долго объясняли, что мы можем делать за счет спонсора (МИДа), а что из расходов должны брать на себя.

Продолжаю писать уже утром и в комнате (что удобнее, чем

в туалете). Лег в районе 5 утра. Снилось, и уже далеко не в первый раз, что я умею летать, скорее даже ходить по воздуху. Проснулся убежденный, что я действительно способен на такое. Испытываю подобное чувство всякий раз после очередного сна на «воздушную» тему. И летаю чаще всего в Сочи, в родительском доме или где-то рядом с ним. Вот наваждение! Что оно означает?

Вернемся, однако, на землю, новозеландскую. Проснулись с Натулькой с час назад и вот сел за записи (сейчас 8:46 в г. Данидине, Отаго, Южный остров).

Закончу повествование об Окленде. Поселили нас в отеле «Хайят» на 12-м этаже, особом, куда можно попасть лишь с помощью спецключа, используемого в лифте. Не успели войти в номер, звонит Рубен Азизян. Был советником посольства России в Веллингтоне, перешел на работу в Оклендский университет. По плану у нас был ланч в 13:00 с профессурой, но мы его отменили, ведь приехали мы на день позже, чем новозеландское посольство рассчитало в Москве.

Из номера открывался замечательный вид на порт. Садилось солнце, закат. Жизнь уже замерла: пассажирские суда, рыболовецкие шхуны, яхты, портовые краны стоят без движения. Не видно и людей. Переводим взгляд на припортовые кварталы. Много высоких зданий, но все стандартные. Без изюминки. Нет пешеходов, лишь изредка проносятся автомобили. Неужели город уже отошел ко сну?

Ложимся и мы. Утром, не успев проснуться, делимся первыми впечатлениями о Новой Зеландии. Я отмечаю, что местная публика очень расслаблена. Натуля комментирует мою реплику: «Люди работают, и никто никуда не бежит, все делается неторопливо, но добротно. И настроение у всех хорошее, на лицах нет проявлений раздражения, обид». Конечно, может быть, такой вывод ошибочен, но впечатление от новозеландцев в самом деле необычное.

Позавтракав, выходим погулять. Улицы идеально чистые, аккуратные, масса зелени, парки с буйной субтропической растительностью. Натуля замечает: «Смотрю на этих людей и вижу, что не зря они сюда смылись!». Я в свою очередь добавляю: «Как говорил нам англичанин, в Великобритании грязь, преступность, а здесь – рай». Натуля изучает местную флору, всматривается в деревья, обращает внимание на обилие экзотических пальм, на ухоженность растений, каждое буквально «вылизано».

Мы углубляемся в центральные деловые кварталы. Там людно, есть машины, но автомобильных пробок нет и в помине. Прохладно, но Натуля оделась адекватно: она в нежно-фиолетовом, с разноцветной ворсинкой мохеровом жакете-пальто. Тепло и очень жене идет. Мы заходим в ресторан «Макдоналдс», здесь это прямо дворец (а отнюдь не забегаловка, как подчас в США).

Снова гуляем. Попадаются по пути и оригинальные здания: башня с часами, в английском стиле; кинотеатр с каменным львом у входа; деревянная фигура маори крупного размера. А вот и интересные для нас вывески магазинов: «Российские обновки», «Самарканд». Я журю себя за что-то. Натуля реагирует: «Сидишь в Троицкой и ловишь кайф, но если мы уже проделали такой путь, покрыли такое расстояние, то чего еще здесь себя точить? Кто-то считает, что мы тоже живем в раю? Так ты объясни, что мы вдвоем пашем, а потом по ночам жена еще готовит, вручную стирает белье».

Продолжаем прогулки, то критикуя Окленд за безликость, то отмечая что-то красивое и оригинальное. Натуля замечает церковь, заходит в нее, ставит, как обычно, поминальные свечи. Возобновляем прогулку. Проходим вывеску с китайскими иероглифами. Китайцев, говорят, становится в Новой Зеландии все больше.

Заглядываем в универмаг. Я снимаю на видео целое стадо игрушечных баранчиков, заполонивших прилавок. Натуля, изучив товары для женщин, констатирует: «Как только ручками пошевелят чуть-чуть, все – сразу у изделия безумная цена!».