Мигом одним
Шрифт:
– Чай это слаще будет, чем трубка.
Я взял кувшин и стал пить. Квас был знатным, он шипел как газировка и пузырьки приятно покалывали язык.
– Замечательный квас.
– Сама готовлю. Отдохни маленько, как Егорка управится, позовет в баню, мыться пойдем.
Оставив нам горшки допивать, она ушла. Я посмотрел в горшок Степана. Там было явно молоко.
– Не дам, не заглядывай. – Сказал он, пряча горшок за спину.
Пока я рубил дрова меня вроде отпустило, а теперь опять накрыло странным состоянием нереальности происходящего. Прямо на небе, в прорехах меж облаков я видел миражи странных событий, войн, ураганов, извержений вулканов. По небу метались люди, одни сражались друг с другом разнообразным оружием, другие спасали людей из развалин домов, строили города, дороги, заводы, возделывали поля и опять это все покрывала война.
– Что это? – Указал я на небо.
– Отражение.
– Чего?
– Чего, чего. Событий на Земле. Это ее прошлое, настоящее и будущее.
– Разве можно увидеть будущее?
– А разве можно увидеть прошлое?
– Нет.
– Не верно. На нашем небе можно увидеть все. Но не все будет верно. Ведь прошлое и будущее взаимосвязаны через настоящее.
Я задумался. У меня странным образом не сходилась «арифметика».
– Я понимаю так, что зная возможный ход событий в будущем можно его изменить в настоящем, но вот повлиять на прошлое, чтоб изменилось будущее. Мне кажется это невозможно.
– И зря ты так думаешь.
– Но это не логично.
– Нелогично, что ты такой глупый. Ладно, ответь на вопрос: ты мертв?
– Да.
– Тогда почему мы беседуем?
– Не знаю. Наверно это свойство этого мира.
– Какого мира?
– Ну, вот этого, где мы находимся. – Развел я руками, показывая на окружающий нас мир.
– А где мы находимся?
– На Земле.
– А что говорит твоя логика?
– Что этого не может быть, так как я был слеп, теперь вижу, да и умирал я.
– И?…
– Но это все есть. – Сказал я, потирая намозоленную топором руку.
– И где твоя логика?
– Наверно я действительно глуп. Значит твое утверждение верно.
– Конечно, верно. Вы люди, много раз переписывали историю своего мира, да так хорошо подтирали и уничтожали старые записи, что вы уже сами не знаете своей истории. Изменив сегодня свою историю, вы учите своих детей неверно, вкладываете в их головы ложные истины, тем самым вы изменяете будущее, изменив прошлое. Согласен, менять будущее в настоящем легче, но и не стоит пренебрегать изменением прошлого. Иногда это может быть и полезно.
– Ты так считаешь?
– А почему нет. Все зависит от того, кто, как менял и какие цели преследовал.
Наш философский разговор прервала Яга, послав меня за водой для бани. Брать ее надлежало в ручье. Резное коромысло прилагалась к двум объемным кадушкам. Я кивнул и двинулся в указанном направлении.
Воду принимал у меня банник. Он говорил куда наливать. Я ходил от бани к реке и обратно по протоптанной тропинке. Земля была теплой с небольшим слоем пыли, по которой так приятно шагать босиком. Пыль просачивалась между пальцев, выбиваясь легкими, воздушными извержениями покрывая мои ноги тончайшим слоем. Местами я шел по траве, она приятно холодила ноги. Вода в речке была холодной, чистой, прозрачной и великолепной на вкус.
Когда я принес десятую пару ведер, банник указал мне на дверь.
– Иди, погрейся пока.
Я разделся и зашел в парную. В ней было очень жарко и влажно. Банник указал мне на верхнюю лавку.
– Сиди там.
Я сел и тут же стал покрываться потом. Пот буквально ручьями тек с меня. Так прошло минут десять – пятнадцать. Вошла Яга. Она была одета только в полотенце, обмотанное на теле. В одной руке у нее был отличный березовый веник, а в другой кадушка, что парила. Поставив свое хозяйство на лавку, она понюхала воздух. Взяла черпак и, набрав из принесенного ведра воды сказала:
– Замри.
Когда она плеснула воды на камни по парной прошла волна пара и неизвестного запаха. В носу защипало, я сморщил нос, и его тут же ожгло жаром.
– Ну, теперь будешь со сваренным носом ходить, ложись на лавку, на живот, отхожу тебя венечком.
Я лег, уже находясь в странном дурмане от жары. Но как оказалось это были цветочки. Яга подержала веник в кадушке с кипятком и подошла ко мне. Первый удар веника был самым ощутимым. Потом я провалился в нирвану, в белый шум. Русская баня, ничего нет лучше.
Очнулся, когда Яга выводила меня из «пыточной». Утвердив меня в более менее ровном положении она, легко подхватив кадушку, окатила меня ледяной водой. Из моего горла, из самого моего внутреннего естества вырвался звериный рык, да такой, что я сам себя испугался.
– О, сразу видно мужик проснулся. Иди, чайку попей.
Она легко подтолкнула меня на выход, и меня вынесло сквозняком в предбанник. Там стоял накрытый к чаю стол, озаглавленный огромным медным самоваром. Егор сунул мне в руку пару чистого белья, скинул шубу и как был в шапке ушел внутрь бани.
Сев за стол я налил себе чаю. Он был душистый и горячий. Я не стал брать сахар, чай и так был очень вкусным. Пить хотелось страшно. Я наливал уже четвертую чашку, когда ко мне присоединилась Яга. Она была в длинной рубахе. И это было хорошо.
Молча выпив первую чашку, она налила себе вторую.
– Как банька?
– Бомба, ощущаю себя будто облачко, парящее в небе. Вот наливаюсь чаем, чтоб сквозняком не унесло.
– Это, что. Я тебя немного пощадила. Вдругоряд явишься, раз пять тебя прогоню через парок.
Я потрогал облупленный нос.
– Ладно, хорошего понемножку. Вот привела тебя в соответствие, пора и честь знать.
– В соответствие с чем? – Удивленно спросил я.
– Как с чем? С миром да с сами собой. Ты прошел процесс перерождения. Выпекла я тебя нового в печи. Помыла, пора тебе в Явь возвращаться.
– Зачем?
– За тем, что рано помирать тебе, так Мара сказала.
– Кто?
– Мара, оглох ли после бани? Не взяла она тебя. Путь тебе другой направила.
– Зачем?